Славяне –­ и в Израиле славяне

Как мы, русские, относимся друг к другу? На этот вопрос можно было бы ответить словами пословиц, сложенных народом: «С родимой сторонушки и ворона мила», «Ворон ворону глаз не выклюет», ну и так далее… Только сейчас все вроде бы поменялось, и отношение к своим соотечественникам – тоже.

Те, кто часто покидает пределы родной сторонушки, почти всегда, по моим наблюдениям, возвращаются с чувством этакой брезгливости, неприязни: «Ой, на русских там насмотрелся, фу!» Какое уж тут: «Ворон ворону глаз не выклюет»? Живьем сожрет!

Съездил – проверил. Пришел к выводу: самые яростные русофобы, самые люто ненавидящие русских ­– это сами русские. И отворачиваются демонстративно друг от друга на улицах, в магазинах, поездах, автобусах, и делают вид, будто родной язык для них непонятен, предпочитая пользоваться обломками школьного английского… Насмотрелся и на откровенное хамство в отношении друг друга. Стыдно. Смотришь на незнакомых немцев­-французов-­евреев, случайно встретившихся в каком-­нибудь парке: то-­то у них радости да разговоров, да смеха с танцами – своих же встретили! У наших же – тотальное отчуждение, серые, бетонные лица. Или брань, если «своих» все же пришлось признать: «Чё встал?! Вали дальше!»

Многие мои друзья и знакомые немцы, финны, шведы, итальянцы и прочие, с любовью относящиеся к России, имеющие действительно хорошее образование (а потому и отношение к нашей стране), с изумлением спрашивают меня: «Мы одного не можем понять, как вы войну­-то выиграть могли?! Ведь трупов на все танки не хватит, числом врага не победишь. Или это у вас самобичевание такое? Унижать друг друга, да и свою страну так, чтобы всем видно было, какие вы плохие? Так ведь видно, и давно уже. Может, хватит?»

Недавно я все-­таки понял, что вся эта унизительная, брезгливая, самобичевательная чушь не только может быть преодолима, но и обязательно преодолевается. К сожалению, пока только в одном случае: когда всех вместе сильно, что называется, «накроет». Были случаи в истории ­ с теми же немцами, кстати…

Так вот, съездили мы с семьей в Израиль. На Святую землю. Иерусалим, Вифлеем, Иудейская пустыня, море, наводнение…­ Впечатлений столько, что Средиземное море позавидует! Дочки в восторге, жена в восхищении. Последний день. Самолет вылетал в 5 утра, поэтому в аэропорту надо было оказаться аж за 3 часа до вылета. Встав ночью, поймали такси, доехали до аэропорта вовремя. Все, успели. Успели даже прочитать небольшое объявление на табло в зале вылета: «Рейс такой-то отменяется, так как авиакомпания, выполняющая его, прекратила свое существование». Дочки, к счастью, по-английски читают плохо. Мне пришлось. Прочитал. Понял: рейс­-то и авиакомпания ­наши, те самые.

Многие, наверное, знают эту историю по новостям начала года. Но многие ли видели, как в зале вылета начали падать люди? В обморок, конечно. Звук стукающихся об пол тел, скажу вам, не из приятных. Поэтому своих я предусмотрительно усадил в кресла. Присел и сам, сделал попытку вдуматься.

Ощущение такое, будто ты со всего размаху влепился в бульдозер. Лежи себе теперь и не квакай. Да и «квакать»-­то особой возможности не было: нет ни одного представителя этой самой любимой авиакомпании, который бы помог тебе, объяснил, гостиницу предоставил: нет никого! Пассажиры счастливые есть, улетающие, правда, не в Россию, а в Южную Африку, например.

А это в другую сторону, говорят.

Таких, как мы, набралось человек сто. Все должны были лететь именно нашим рейсом. С одной молодой девчонкой, только очухавшейся от обморока и дрожащими руками набравшей номер, случилась истерика: «Ма­-а-ма, я домой хочу, а у меня денег не осталось вообще!» На этих словах она снова отключилась. Тут первое потрясение у пассажиров начало проходить. Раздался голос: «Хлопцi, шо будемо робыты?» Не панический, нет, а очень спокойный и деловой. Ответ с питерским акцентом последовал незамедлительно: «Так, ребята, у кого на телефоне деньги есть, начинаем вызванивать своих. Достаем «мобилы», компьютеры, связываемся. Пусть немедленно переводят деньги на наши карты, попробуем купить билеты на те рейсы, которые еще есть!» ­– «Ша! Таки у меня тоже ж есть, мы же ж тоже ж люди», – это уже понятно, кто. «Не забывайце пра Брэшчыну!» –­ слышим мы. Это еще один рослый парень достает свой «лэп­топ» и начинает печатать… Кто­-то уже передает кому­-то (незнакомому) деньги: «Потом отдашь, адрес-­то мой есть. Отдашь, когда сможешь!»

В течение примерно часа все звонки, все письма были написаны. «Если будут проблемы, я тебе эти деньги, когда приеду, верну. Не приеду – проблемы будут у тебя», –­ послышалось откуда-то. Но это так, напоследок, шутки ради. Еще через час решительно у всех появилась возможность не только купить валерьянки и валидола, но и так необходимые всем билеты. Кому ­– в Киев, кому – в Питер, кому – в Минск. Разумеется, все перезнакомились, обменялись адресами и поцелуями. Поцелуями обменивались уже в ресторане, после тоста за «дружбу народов». Честно говоря, впервые в жизни я и к этому тосту отнесся серьезно, и в эту самую дружбу поверил по-настоящему.

Вот так и получилось, что не просто помогли друг другу славяне, а попросту друг друга спасли. Из самого что ни на есть неприятного положения. Напоследок, когда слово для тоста дали мне, я повторил вопрос моего знакомого немца: мол, что же мы в обычной­-то жизни друг к другу так относимся, что стыдно становится? Ответ не замедлил: «Мы в себя начинаем приходить только тогда, когда нам сильно неприятно. Вот, приперлись немцы в 41-­м. Кому ж это приятно? Пришлось собираться. Вот, обокрали нас сегодня олигархи… (дальше ­ слово, понятное всем славянам), пришлось собираться». ­ Что ж мы не всегда такие собранные­-то?» – подумалось мне...

Улетали мы в Питер следующим утром, успев полюбоваться бушующим Средиземным морем. Дочки, кажется, так и не поняли, зачем мы лишний раз в аэропорт ездили. А нам с женой до сих пор непонятно, почему мы не можем раз и навсегда избавить самих себя от большинства трудностей, вспомнив собственную способность к сплоченности, желание помочь друг другу. Ведь тогда бы ни враги не шастали, ни олигархи не обманывали. Да и не было бы их, олигархов­-то, вообще.

Так что Святки удались на славу: мы получили замечательный рождественский подарок. Мы поняли, своими глазами увидели, что наш народ умеет любить и уважать себя, а не только плевать друг в друга. Дорого стоит такой подарочек, уверяю.