Народ России против: Переговоры о «передаче» Японии Курил надо прекратить!

Часть 1. Волюнтаристское согласие на уступку Курил Хрущевым было дезавуировано по его же распоряжению

 7

Дарья Антонова © ИА REGNUM

Сергей Лавров

АНАТОЛИЙ КОШКИН, 4 декабря 2017, 19:12 — REGNUM  

Привлекло внимание заявление министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова в интервью итальянской газете «Либеро» о том, что «вопрос Крыма закрыт раз и навсегда». Глава внешнеполитического ведомства сказал:

«Напомню, что речь идет о свободном, демократическом волеизъявлении жителей Крыма, которые сделали осознанный выбор в пользу мира и процветания. Такая форма реализации права на самоопределение была единственно возможным способом защиты жизненно важных интересов народа перед лицом разгула национал-радикальных элементов на Украине, которые пришли к власти в результате совершенного ими в феврале 2014 года государственного переворота». При этом министр опирался на поддержку не только крымчан, но и подавляющего большинства нашего народа.

Как убедительно свидетельствуют результаты проведенного ИА REGNUM опроса общественного мнения, подобного заявления о закрытии раз и навсегда навязываемой японским правительством так называемой «курильской проблемы» ждут от российского высшего руководства почти 90 процентов нашего народа. А с учетом тех, кто выступает за совместное использование островов, и того больше.

Следует отметить, что опрос проведен не «самодельный», а основанный на самых современных технологиях социологических изысканий. Приведем авторитетное мнение главного редактора электронного журнала «Мир истории» Александра Поздеева: «Опрос проведен с использованием уникальной технологии STIRVOX, позволяющей респонденту, в отличие от традиционных способов, узнать, кто именно в стране разделяет его точку зрения, увидеть своего «социологического двойника». Картина получается значительно подробнее и показывает зависимость между точкой зрения человека на определённую проблему и его возрастом, местом проживания, образованием, политическими предпочтениями. По словам создателя STIRVOX Максима Жиленкова, эта технология поможет человеку убедиться, что он не одинок в своем мнении, а всем участникам вместе — лучше понять общество, в котором мы живём. Результаты опроса анализируются профессиональными социологами и публикуются в виде подробной статьи, каждая из которых добавляет очередную деталь к коллективному портрету россиян».

Так что отмахнуться от результатов опроса будет непросто, ибо, заявив свою позицию, общество ждет соответствующей реакции власть предержащих.

Справедливости ради отметим, что среди руководителей страны министр Лавров, если судить по его заявлениям, занимает наиболее определенную позицию в отношении японских необоснованных территориальных претензий. Так, например, в интервью радиостанции «Комсомольской правды» 31 мая прошлого года он недвусмысленно заявлял: «Мы Курильские острова никому не отдаем. Мы не выпрашиваем у Японии мирный договор. Мы привержены обязательствам Советского Союза». При этом министр вслед за президентом РФ Владимиром Путиным в который раз ссылался на волюнтаристски навязанные тогдашним руководителем СССР Никитой Хрущевым обещания Японии передать острова Шикотан и гряду Хабомаи после заключения между двумя государствами окончательного мирного договора. Получается, сказав «А», российская дипломатия не говорит «Б», а именно не сообщает нашему народу о том, что эти обещания были фактически дезавуированы в 1960 г. самим же Хрущевым.

 4

 Муратов Витольд

Острова Шикотан

Напомним читателю обстоятельства этого дезавуирования.

19 октября 1956 г. была подписана Совместная декларация Союза Советских Социалистических Республик и Японии, в 9-м пункте которой СССР под давлением Хрущева давал согласие на «передачу Японии островов Хабомаи и острова Шикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией». 27 ноября Совместная декларация была единогласно ратифицирована палатой представителей японского парламента, а 2 декабря — при 3 против — палатой советников. 8 декабря ратификацию Совместной декларации и других документов утвердил император Японии. В тот же день она была ратифицирована Президиумом Верховного Совета СССР. Затем 12 декабря 1956 г. в Токио состоялась церемония обмена грамотами, что означало вступление Совместной декларации и прилагаемого к ней протокола в силу.

Однако США в ультимативной форме потребовали отказаться от заключения советско-японского мирного договора на условиях Совместной декларации. После отставки правительства Итиро Хатоямы новый кабинет министров Японии возглавил Тандзан Исибаси, а спустя три месяц его сменил проамерикански настроенный Нобусукэ Киси (дед нынешнего премьер-министра Японии Синдзо Абэ). Хотя сначала он заявлял в парламенте о намерении заключить мирный договор с СССР, затем, уступая давлению США, стал уходить от переговоров по этому вопросу. Для «обоснования» этой позиции вновь неправомерно были выдвинуты требования «вернуть» Японии наиболее крупные и освоенные четыре южнокурильских острова. Это был явный отход от положений Совместной декларации. Советское же правительство действовало в строгом соответствии с достигнутыми договоренностями. СССР отказался от получения репараций с Японии, согласился досрочно освободить отбывавших наказание японских военных преступников, поддержал просьбу Японии о приеме в ООН.

 7

 Yann

Женева, ООН

В соответствии с условиями Совместной декларации 6 декабря 1957 г. был подписан советско-японский торговый договор и соглашения о товарообороте и платежах. Следует отметить, что это был первый за всю историю советско-японских отношений документ такого рода. Он предоставлял каждой из сторон режим наиболее благоприятствуемой нации. Срок договора был определен в пять лет. Результат не замедлил сказаться — в 1958 г. общая сумма товарооборота между двумя странами составила 40 млн долларов: вдвое больше, чем в 1957 году. В следующем 1959 г. товарооборот составил уже 63 млн долларов, превысив показатели предыдущего года в полтора раза.

Результаты торгово-экономического и культурного сотрудничества двух соседних народов могли быть еще более впечатляющими, если бы не сознательное противодействие японских и заокеанских противников советско-японского добрососедства. Достаточно сказать об обструкции антисоветских сил заключению между двумя странами культурного соглашения, с предложением подписания которого выступило советское правительство в июне 1958 года. В этом вопросе также проявилось давление Вашингтона, не заинтересованного в знакомстве японцев с подлинным образом Советского Союза и его народа. Вскрывая подоплеку отказа правительства подписывать соглашение, японские газеты писали, что «аппарат министерства иностранных дел крайне пассивно относится к вопросу о заключении культурного соглашения, считая, что развитие связей с СССР в области культуры может принести социальный вред», «если бы Япония пошла на заключение культурного соглашения с СССР, то она навлекла бы на себя недоверие со стороны стран свободного мира (читай — США — А.К.)».

Весьма негативное воздействие на двусторонние политические отношения оказывал курс кабинета Киси на дальнейшее вовлечение Японии в военную стратегию США на Дальнем Востоке. Заключение в 1960 г. направленного против СССР и Китайской Народной Республики нового японо-американского Договора безопасности еще более осложнило разрешение вопроса о линии прохождения границы между Японией и СССР, ибо в сложившейся военно-политической обстановке холодной войны любые территориальные уступки Японии способствовали бы расширению территории, используемой иностранными войсками. К тому же укрепление направленного против СССР военного сотрудничества Японии с США было весьма болезненно воспринято лично Хрущевым. Он был возмущен действиями Токио, расценил их как оскорбление, неуважение его усилий, направленных на нахождение компромисса по территориальному вопросу. Провалился и план Хрущева по «отрыву» Японии от США.

 6

 Mass Communication Specialist 2nd Class Clifford L. H. Davis

Военные базы США в Японии

Реакция советского лидера была бурной. По его указанию МИД СССР 27 января 1960 г. направил правительству Японии памятную записку, в которой указал, что «только при условии вывода всех иностранных войск с территории Японии и подписания мирного договора между СССР и Японией острова Хабомаи и Шикотан будут переданы Японии, как это было предусмотрено Совместной декларацией СССР и Японии от 19 октября 1956 года».

На это Токио ответил: «Правительство Японии не может одобрить позицию Советского Союза, выдвинувшего новые условия осуществления положений Совместной декларации по территориальному вопросу и пытающегося тем самым изменить содержание декларации. Наша страна будет неотступно добиваться возвращения нам не только островов Хабомаи и о-ва Шикотан, но также и других исконных японских территорий».

Отношение японской стороны к Совместной декларации 1956 г. сводится к следующему: «В ходе переговоров о заключении мирного договора между Японией и Советским Союзом в октябре 1956 г. высшие руководители обоих государств подписали Совместную декларацию Японии и СССР, по которой стороны договорились продолжить переговоры о мирном договоре и нормализовали межгосударственные отношения. Несмотря на то, что в результате этих переговоров Советский Союз согласился «передать Японии группу островов Хабомаи и остров Шикотан», на возвращение острова Кунашир и острова Итуруп согласия СССР получено не было.

Совместная декларация Японии и Советского Союза 1956 года представляет собой важный дипломатический документ, который был ратифицирован парламентами каждого из этих государств. Этот документ равен по своей юридической силе договору. Она не является документом, содержание которого можно было бы изменить только одним уведомлением. В Совместной декларации Японии и СССР было ясно записано, что Советский Союз «соглашается передать Японии группу островов Хабомаи и остров Шикотан», и эта передача не сопровождалась никакими условиями, которые бы представляли собой оговорку…»

 5

Иллюстрация: Defense.gov

Американская военная база в Японии

С подобной трактовкой смысла Совместной декларации можно было бы согласиться, если бы не одно важное «но». Японская сторона не желает признавать очевидное — указанные острова по соглашению могли стать объектом передачи только после заключения мирного договора… И это являлось главным и непременным условием. В Японии же почему-то решили, что вопрос о Хабомаи и Шикотане уже решен, а для подписания мирного договора якобы надо решить еще и вопрос о Кунашире и Итурупе, на передачу которых советское правительство никогда не соглашалось. Именно такая противоречащая содержанию Совместной декларации позиция и является новым дополнительным условием Токио, о недопустимости выдвижения которых заявляет японская сторона. Эта позиция была изобретена в 50—60 гг. теми силами, которые задались целью, выдвигая заведомо неприемлемые для Москвы условия, на долгие годы заблокировать процесс заключения японо-советского мирного договора.

Для оправдания нежелания окончательно урегулировать двусторонние отношения японское правительство поощряло нагнетание в стране антисоветских настроений, открыто обвиняло СССР в «захвате исконно японских земель». Из средств государственного бюджета и «пожертвований» крупного бизнеса формировался фонд для финансирования шумной кампании «за возвращение северных территорий», под которыми понимались находящиеся в составе Советского Союза южнокурильские острова — Кунашир, Итуруп, Хабомаи и Шикотан. Началась «картографическая агрессия» — на всех географических картах Японии, включая школьные, эти острова, а нередко и все Курилы стали закрашиваться в цвет японской территории. При этом Южный Сахалин оставлялся не закрашенным как якобы «спорная территория». О том, что претензии на южнокурильские острова лишь первый шаг, свидетельствовало опубликованное в октябре 1961 г. так называемое «единое мнение» правящей Либерально-демократической партии (ЛДП). В этом документе, вопреки отказу японского правительства в Сан-Францисском мирном договоре от «прав, правооснований и претензий» на Курильские острова, утверждалось, что «острова Хабомаи и Шикотан являются частью Хоккайдо», острова Кунашир и Итуруп принадлежат Японии, а «вопрос о южном Сахалине и северных Курильских островах должна решать международная конференция заинтересованных стран».

 3

 Anatoly Gruzevich

Курильские острова

Характеризуя избранную официальным Токио политику в отношении СССР, профессор Калифорнийского университета, этнический японец Цуёси Хасэгава отмечал: «Изменения, которые наступили в годы холодной войны, произошли не в советско-японских отношениях, они произошли в отношениях США и СССР, когда союзники в годы войны стали врагами, а США и Япония, которые были врагами во время войны, стали союзниками… Цель США состояла в том, чтобы вовлечь Японию в свою глобальную стратегию… США стремились избежать антиамериканизма и национализма… Проблема северных территорий позволила встроить Японию в глобальную стратегию США и, отводя японский национализм от себя, направить его против Советского Союза… Фактически после восстановления дипломатических отношений с Москвой, можно сказать, что у Токио не было внешней политики на советском направлении — только «политика северных территорий»… Проблема северных территорий выполняла роль клапана для стравливания пара в международных отношениях на Дальнем Востоке. С этой точки зрения было важно, чтобы территориальный спор оставался нерешенным. Отсюда жесткая позиция Японии с требованиями немедленного возвращения всех островов и отказ обсуждать предложения о передаче части территорий».

Предпринимаемые после прихода на пост президента РФ Владимира Путина попытки реанимировать «хрущевский компромисс» об уступке Японии острова Шикотан и гряды Хабомаи не учитывали условия Памятной записки МИД СССР от 27 января 1960 г. о выводе иностранных войск с территории Японии, хотя правительство РФ эту записку не отменило и не дезавуировало. А значит, официально от занятой позиции в отношении иностранных войск в Японии не отказалось, что находит зримое проявление в последнее время в связи с усилением японо-американского военного союза, направленного не только против КНР и КНДР, но и Российской Федерации.

Политика

Часть 2. Обострение военно-политической обстановки в Северо-Восточной Азии не допускает никаких территориальных уступок России Японии

 3

Советские солдаты с трофейными японскими флагами. 1945

АНАТОЛИЙ КОШКИН, 5 декабря 2017, 23:29 — REGNUM  

Впервые в качестве президента РФ Владимир Путин высказался по поводу территориальных претензий Японии, отвечая на вопрос не японцев, а своих сограждан. Накануне первого официального визита в Японию в сентябре 2000 г. он посетил Сахалин, где заверил жителей области в том, что «возвращать острова не собирается». Это высказывание обескуражило японцев, но ненадолго. Со времен Ельцина токийские политики научились различать заявления российских высокопоставленных лиц, сделанные «для внутреннего пользования», то есть на российскую аудиторию, и подлинные цели и намерения Москвы, проявляемые в ходе переговоров за закрытыми дверями.

Хотя высокий российский гость старался склонять японскую сторону к обсуждению в первую очередь вопросов развития торгово-экономических отношений, обойти вопрос о границе японцы позволить не могли. Так как никаких принципиально новых подходов к разрешению территориального спора ни у Токио, ни у Москвы не было, решили ограничиться повторением прежних «ельцинских» формулировок. В российско-японское совместное заявление по итогам визита был включен пункт, который гласил: «Стороны согласились продолжать переговоры с тем, чтобы, опираясь на все достигнутые до сих пор договоренности…, выработать мирный договор путем решения вопроса о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи». Тем самым, как и при Ельцине, эти входящие по Конституции РФ в состав России земли по сути дела признавались спорными.

Соглашаясь на такую запись, Путин в то же время отверг идею японского правительства о так называемой демаркации японо-российской границы, в соответствии с которой пограничная линия двух стран переносилась на север и проходила бы между островами Итуруп и Уруп, что означало переход всех южных Курил во владение Японии. Вместо этого президент в беседе с японским премьером довольно прозрачно намекнул на возможность иного подхода, упомянув, что российская сторона руководствуется не только подписанными Ельциным совместными заявлениями 1993 и 1998 годов, но и Совместной декларацией СССР и Японии 1956 года. При этом он дезавуировал посулы Ельцина «подписать мирный договор к 2000 году». Было разъяснено, что в заявлениях бывшего президента речь шла лишь о стремлении «прилагать усилия» к достижению взаимоприемлемых договоренностей.

Намек был понят — японские газеты подчеркивали, что Путин впервые признал действенность Совместной декларации, а, значит, предстоит продолжение переговоров по территориальному вопросу. Отмечалось, что «Путин стал первым из нынешних российских лидеров, признавшим действенность декларации и возможность ее использования в качестве юридической основы для продолжения переговоров двух стран, связанных с их территориальным спором». Делался вывод о склонности нового президента искать развязки политического противоречий с Японией, что порождало у официального Токио определенный оптимизм.

То, что Путина поняли правильно, фактически подтвердили представители МИД РФ, которые в своих разъяснениях японским журналистам предпочли не подтверждать, но и не отрицать подобное толкование замечаний президента. Сам же Путин на пресс-конференции в Токио ограничился лишь констатацией сложности ситуации.

«Что нужно сделать для окончательного решения проблемы, которая существует между Россией и Японией?» — задал он вопрос и сам ответил на него: «Если бы мы это знали на сто процентов, то, наверное, сейчас отвечали бы на другие вопросы».

Следует отметить, что занятая Путиным, а вернее, навязанная дипломатами еще из ельцинского окружения позиция содержала в себе явное противоречие. С одной стороны, в совместном заявлении объектами спора вновь назывались все южнокурильские острова, на которые претендует Япония, а с другой — намечалась линия на возвращение к условиям Совместной декларации 1956 г., где речь идет лишь об островах Хабомаи и Шикотан.

Уловив настроение Путина искать пути «окончательного разрешения проблемы», японские политики решили помочь в таком поиске. План состоял в том, чтобы втянуть российское правительство в обсуждение конкретных вопросов о «возвращении» для начала островов Хабомаи и Шикотан. На состоявшейся в марте 2001 г. в Иркутске встрече лидеров двух государств, в конфиденциальном порядке Путин согласился обсуждать вариант передачи Японии Малой Курильской гряды (острова Хабомаи и остров Шикотан). Если верить тогдашнему премьер-министру Ёсиро Мори, Путин заявил тогда, что в случае переизбрания президентом на второй срок готов вести переговоры по поводу Шикотана и Хабомаи. По утверждению бывшего японского премьера, дословно было сказано следующее: «Передачу Японии Хабомаи и Шикотана сейчас трудно реализовать. А вот если меня переизберут на второй срок, то я приложу все силы для возвращения Японии этих островов». Впоследствии МИД РФ отказался подтвердить это высказывание.

 2

Иллюстрация: Kremlin.ru

Владимир Путин и Ёсиро Мори

Услышав подобное из уст президента, Мори принялся «ковать железо, пока горячо». Он всячески убеждал собеседника согласиться на «возвращение» всех южнокурильских островов, заявляя о готовности Японии получить желаемое не одновременно, а как бы в рассрочку — сначала Хабомаи и Шикотан, а затем, по прошествии некоторого времени — Кунашир и Итуруп. При этом японская позиция подавалась как якобы проявление нового более гибкого подхода к решению территориальной проблемы.

Естественно, Путин не мог согласиться с таким «расширительным» толкованием своего согласия на продолжение переговоров о двух островах, о чем и было прямо сказано японскому премьеру. Более того, президент счел необходимым указать на существующие разночтения записанного в Совместной декларации, заявив, что статья 9-я «нуждается в дополнительной работе экспертов для выработки единообразного понимания» ее положений. Суть же «разночтений» состоит в том, что японская сторона почему-то считает, что текст 9-й статьи якобы предполагает передачу Японии островов Хабомаи и Шикотан вне зависимости от подписания мирного договора. Договор же, по японской версии, может быть заключен лишь после разрешения в пользу Японии вопроса о принадлежности островов Кунашир и Итуруп.

Несмотря на то, что в Иркутске президент Путин отверг предложение японской стороны о начале так называемых «переговоров по двум колеям», а именно по Хабомаи и Шикотану и отдельно по Кунаширу и Итурупу, он подписал согласованный российскими и японскими дипломатами документ, в котором повторялись и даже расширялись выгодные Японии формулировки ельцинского периода. Тем самым как бы повисало в воздухе предложение президента рассмотреть возможность возвращения к компромиссу 1956 года.

Затем практически на всех встречах с японскими лидерами В. Путин призывал их искать не нарушающий интересы обеих сторон некий компромиссный вариант территориального размежевания. В политический лексикон было пущено японское слово «хикивакэ», то бишь ничья. Это надолго озадачило японцев. Они пытались выяснить, что за содержание вложил российский президент в понятие «хикивакэ». В конце концов, пришли к выводу, что это все то же предложение японцам ограничиться получением после подписания мирного договора Шикотана и Хабомаи.

Несколько лет назад по этому поводу у меня состоялась весьма примечательная своей откровенностью встреча и беседа с действующим видным японским политиком. Знакомы мы много лет, поэтому разговор был, что называется, без обиняков.

В частности, моим собеседником было сказано: «Ваш президент должен понять, что его попытки вернуть нас, японцев, в 50-е годы и уговорить согласиться лишь на Хабомаи и Шикотан не имеют перспективы и, более того, обижают нас, если не сказать резче. Если пойти по этому пути, как мы объясним избирателям упорную политическую и дипломатическую борьбу за возвращение всех исконно японских территорий. Предлагая подобное, Путин призывает нас к капитуляции. Ведь получить Хабомаи и Шикотан мы могли еще от Хрущева более полувека назад. Все эти «хикивакэ» только затуманивают вопрос, вводят японцев в заблуждение. Уж лучше бы он прямо сказал, что не собирается возвращать северные территории. Честнее было бы, право…»

Доводилось слышать в Японии и другое мнение о том, что сдаваться не в японской традиции, и японцы будут ставить вопрос о возвращении Курил до достижения поставленной цели. Отвечая на вопрос о том, на что все же в Японии делают расчет, некоторые собеседники, раскрывая карты, говорили:

«Сейчас условия для возвращения островов еще не созрели, и мы это понимаем. Но Россия может столкнуться с резким ухудшением социально-экономической ситуации в стране, когда во избежание протестных выступлений народа потребуется серьезная помощь из-за рубежа, в том числе из Японии. Или другая ситуация, когда, пожертвовав северными территориями, Москва сможет побудить Японию оставаться нейтральной в случае столкновения России с США или с Китаем (?!)».

В связи с изложенным позволю предположить, что президент Путин, столкнувшись с японским «упорством», убедился в бесперспективности уговаривать своих японских коллег искать какие бы то ни было компромиссы. И для обоснования своей позиции в последнее время справедливо и обоснованно прибегает к аргументации, использованной советским правительством при фактическом дезавуировании «хрущевского компромисса» о сдаче Японии Хабомаи и Шикотана, а именно о том, что и эти острова в условиях сохранения и укрепления японо-американского военного союза не подлежат передаче. Ибо по существующим соглашениям между Токио и Вашингтоном на них могут быть созданы угрожающие России военные объекты, что признается токийскими политиками высокого ранга.

О вопросах безопасности в связи с так называемой курильской проблемой В. Путин впервые подробно говорил во время прошлогодней декабрьской поездки в Японию. Тогда он заявил: «В 1956 году, когда Советский Союз и Япония близко подошли к разрешению этого спора и подписали (и не только подписали, но и ратифицировали) Декларацию 1956 года, как мы знаем, это исторический факт, Соединённые Штаты, которые считают, что у них есть интересы в этом регионе, практически устами тогдашнего госсекретаря господина Даллеса объявили ультиматум Японии: если в Японии сделают что-то, что противоречит интересам Соединённых Штатов, то тогда Окинава уйдёт полностью под юрисдикцию США.

Почему я это говорю? Мы должны с уважением относиться ко всем государствам региона, в том числе и к интересам Соединённых Штатов. Это совершенно очевидно. Но что это означает? Это означает, что у нас, например, во Владивостоке, чуть севернее, две большие базы флота, наши корабли океанской зоны выходят в Тихий океан, мы должны понимать, что будет происходить в этой сфере. Но в этом отношении, имея в виду особый характер отношений между Японией и Соединёнными Штатами и договорные обязательства в рамках Договора о безопасности между США и Японией, как будут строиться эти отношения, мы не знаем.

Когда мы говорим о гибкости, мы хотим, чтобы наши японские коллеги и друзья учитывали все эти тонкости и все озабоченности российской стороны. Кроме того, мы вернулись к переговорам на базе Декларации 1956 года, которая предполагала, если вы помните, возвращение Японии двух островов, правда, непонятно, на какой основе. Но окончательно Декларация вступала в силу, и там это написано, после заключения мирного договора».

О серьезности для безопасности России японо-американского союза, направленного и против нашей страны, В. Путин вновь говорил по итогам своей очередной встречи с премьер-министром Японии Синдзо Абэ в ноябре нынешнего года в Дананге, прямо заявив об ограничениях в проведении Японией внешней и военной политики: «Есть много вопросов по мирному договору, и мы должны тоже посмотреть, какие обязательства есть у Японии с ее партнерами в сфере обороны и безопасности… Это повлияет на ход переговорного процесса по мирному договору с Японией. Какие обязательства она имеет, и что может и не может делать самостоятельно», — откровенно отметил российский президент. При этом он не скрывал и то, что изменить ситуацию в одночасье невозможно и для этого потребуется продолжительное время. Было заявлено: «Вполне естественно, что если есть какие-то договоренности (с США — А.К.), то нужно их соблюдать. И нужно думать, как это отразится на наших отношениях. Это большая работа и, может, действительно, рассчитанная не на один год».

 3

Иллюстрация: Kremlin.ru

Владимир Путин и Синдзо Абэ

Замечу, что серьезные японские политики и аналитики с пониманием относятся с такой аргументации российского президента, с досадой признают, что она ставит японское руководство в весьма неловкое положение. Да и что можно ответить, когда, по сообщениям японским СМИ, Токио собирается закупать в США такое наступательное оружие, как, например, Томагавки, предназначенные в первую очередь для «возвращения островов, оккупированных врагами», а также размещать на японской земле окружающие российскую территорию новейшие системы ПРО?

Отрадно, что Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами РФ со всей серьезностью и обоснованностью разъясняет как японским руководителям, так и народу своей страны о недопустимости передачи законно принадлежащих России земель кому бы то ни было, тем более государству, находящемуся в союзе с главным потенциальным противником. Приходится только удивляться по поводу того, что японские политики даже в обстановке возросшей опасности начала в регионе вооруженного конфликта, чреватого применением оружия массового поражения, все еще пытаются склонить российское руководство к территориальным уступкам.