Борис Кагарлицкий: "Когда школа делается особенно тупой, она просто становится генератором протеста"

В минувшие выходные по России прокатилась волна протестных акций под знаменами борьбы с коррупцией.

В чем кроются истинные причины недовольства населения?

Как оппозиционер Алексей Навальный возглавил протестное движение?

И какие существуют варианты развития процессов?

Обо всем этом в авторской колонке «Реального времени» рассказал известный политолог, директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий. 

«Он сказал: «Мы живем плохо, потому что они воруют». Это абсолютно неправда»

Есть уже ряд вещей, которые все увидели и прокомментировали.

И я тоже заметил, что протест резко помолодел.

Прогулка по Тверской давала в этом смысле очень сильные впечатления.

Мы видели, как из метро просто вываливались кучи мальчишек и девчонок — старшеклассников и первокурсников, которые раньше явно не участвовали ни в каких политических акциях и не имели никакого отношения к протестам 2011—2012 годов, не говоря уже о более ранних событиях.

Очевидный вопрос: почему это произошло и случилось именно так? На мой взгляд, на это есть определенные обстоятельства, гораздо более фундаментальные, чем обычно думают.

Все начинают говорить, что причина помолодевшего движения — в интернете, а формы агитации, с которыми работает Навальный, оказались более эффективными для интернет-поколения, для представителей молодежи, которые не очень смотрят телевизор и живут в несколько ином информационном пространстве.

Это все так, но не более чем тактические моменты, которые повлияли уже на форму события.

Но есть и глубинные обстоятельства.

В нашей истории впервые за несколько десятилетий, даже не со времен Русской революции, а раньше, появилось поколение, которое твердо понимает, что будет жить хуже своих родителей. Более того, это фундаментальный мировой процесс.

Все, кто занимаются и Соединенными Штатами, и Западной Европой, фиксируют, что социальная динамика не только замедлилась, но и впервые с начала XX века пошла в обратном направлении.

Разумеется, я говорю о среднестатистическом процессе: все равно кто-то будет жить лучше, кто-то хуже.

Если раньше общая система ожиданий предполагала, что дети в любом случае будут жить не хуже своих родителей, а лучше, то сейчас она получила обратный ход.

Даже если это не сформулировано словами, то очень часто люди чувствуют эмоционально, и остается некоторое неприятное ощущение.

Следует добавить, что относительные успехи России в начале XXI века, отразившиеся на росте потребления и некоторого бытового комфорта, эту ситуацию, скорее, обостряют, чем смягчают.

Во-первых, теперь потребление сокращается.

С другой стороны, улучшение качества и количественный рост потребления в предыдущие 10 лет отчасти компенсировали довольно резкое сокращение социальных возможностей для населения.

Иными словами, раньше дети неквалифицированных рабочих становились квалифицированными, инженерами или врачами.

Это означает, что они поднимаются по ступени в новую социальную категорию.

А в начале XXI века получилась другая ситуация, когда говорят: «Да, ваши дети не поднимутся на следующую ступеньку структурно-профессиональной, социальной иерархии.

Они не будут иметь более престижную и карьерно более открывающую перспективы работу, но при этом они будут потреблять больше, чем вы потребляли в молодости.

И жизнь будет более комфортной: откроются новые кафе, появятся новые гаджеты, сорта сыра и т.д., чего не было у вас».

Потом начинается кризис, и выясняется: мало того, что у них не будет этих карьерных, профессиональных статусных перспектив, но и с потреблением будет все неважно, потому что купить «айфон» становится все труднее.

Возникает такое поколение, которое фрустрировано на старте.

Навальный в этом смысле просто дал этому поколению четкий идентификационный маркер и объект претензий.

Когда фрустрированы надежды, вы хотите сфокусировать свои претензии и обиды на ком-то или чем-то.

Навальный произнес формулу, которая на самом деле с экономической точки зрения является абсолютно нелепой, но очень удобной как сигнал для запуска этого процесса.

Он сказал: «Мы живем плохо, потому что они воруют».

Это абсолютно неправда, но очень удобно для запуска процесса социальной мобилизации против предположительно виновного.

И виновниками оказались вороватые чиновники. Хотя это, на самом деле, не более чем виновники первого ряда.

Если вы накажете всех вороватых чиновников, то обнаружите, что стало ничуть не лучше, все осталось ровно так же, как было, поскольку экономические условия не изменились ни на йоту.

Но это все равно будет прогрессивным явлением.

Если выгнать всех вороватых чиновников, а на их место поставить честных и обнаружить, что ничего не изменилось, то вы уже мобилизованы и организованы, потому что знаете, что кого-то выгнали.

Соответственно, у вас появляется желание двигаться дальше, вы начинаете предъявлять более серьезные претензии и думать на следующем уровне.

Как разгром системы образования дал козыри Навальному

Вторая причина, которая все это породила, — реформа образования, которая, по мнению властей, должна создать лояльное недумающее, поколение, а создало поколение недумающее, но крайне легко поддающееся протестной провокации, и при этом не очень лояльной.

Эту лояльность не за что цеплять.

Они думают, что если население не будет информировано, культурно, начитанно и не будет обладать большим количеством знаний для понимания общества, то оно будет воспринимать правительственную пропаганду и следовать тому, что говорит начальство.

А на самом деле, произошло ровным счетом наоборот, потому что люди правительственную пропаганду не воспринимают, потому что им становится хуже, но при этом с легкостью воспринимают любую антиправительственную пропаганду из-за того, что они думают некритически.

Правительство своими социальными реформами и практически разгромом системы образования создало протестную базу для Навального.

Иными словами, если бы молодежь была высокообразованной, гуманитарно продвинутой, начитанной, информированной, ее протест имел бы совершенно другие формы, другую идеологическую направленность и, как ни странно, был бы менее радикальным, но более глубоким по содержанию.

Малообразованный человек более склонен к радикальности.

Более образованный человек смотрит, какие могут быть последствия, вдруг все обернется так, как он не хочет, какие могут быть проблемы.

Образованный человек более осторожен в своих действиях, поэтому нерадикален.

            Можно еще добавить глупые уроки патриотизма, всякую пропаганду в школе, включая попов и уроки православия, которые, естественно, ничего не могут вызвать, кроме радикального отвращения, потому что дети вообще не любят школу.

А когда школа делается особенно тупой, она просто становится генератором протеста.

Мы знаем, какую роль сыграло советское обществоведение на выходе, какую роль еще раньше сыграло официальное православие в царской России.

Значительная часть радикальных революционеров, и особенно террористов, формировалась именно церковными школами и семинариями.

Мы еще это плохо знаем, потому что все время смотрим на большевиков, среди которых было меньше террористов, в том числе потому, что среди них было меньше людей, получивших образование в семинариях и духовных школах.

А если посмотреть на эсеров, народовольцев и других, то четко видна связь между официальным православием и готовностью взрывать царей, попов.

Эта среда формирует людей, которые готовы убивать тех людей, которых им полагается любить.

Реформа образования четко сработала и будет еще более эффективно, активно работать на этот радикальный протест.

Выборы в 2012 году показали, что у Путина на тот момент была достаточно большая поддержка

        Третья составляющая заключается в том, что просто исчерпана модель развития.

         Я не знаю, где прорвет, но прорвет обязательно, поскольку сам материал уже негоден, он когда-нибудь прорвется.

Но ситуация эта непредсказуемая, в том числе и для вашего покорного слуги.

Как говорится в известной поговорке, знал бы, где упаду, соломки бы постелил. И стелить где-либо соломку здесь совсем бессмысленно.

Поэтому здесь получился прорыв, который мог произойти из-за чего-то другого: мог произойти из-за дальнобойщиков, аварий на авиазаводе — что угодно могло быть.

Но Навальный попал в слабую точку, после чего все системные вещи посыпались.

В отличие от событий 2011—2012 годов, события технически начались в провинции, на этот раз сработали часовые пояса.

В 11-м году начался бунт в Москве, потом через неделю начались бунты в провинции, а затем угасли.

Сейчас ситуация несколько иная. События начались все-таки в провинции, хотя инициатива исходила из Москвы.

И Москва уже выходила, зная о серьезных выступлениях в Хабаровске, Владивостоке, Новосибирске.

При этом надеяться на повторение ситуации 2011—2012 годов в плане контрмер власти невозможно, потому что изменились два важных обстоятельства.

Первое состоит в том, что в 2011—2012 годах речь шла о честных выборах, которые были не очень понятны — кому и зачем.

Было неясно, кого выбирать: будут более честные выборы, более честно посчитают, и Жириновский получит по одному лишнему мандату — из-за этого, что ли, выходить?

На самом деле, все понимали, что протест идет против Путина.

Он в обществе популярен.

И когда выяснилось, что разбираются с Путиным, то власть смогла мобилизовать контрдвижение на свои митинги.

И это движение было реальным, несмотря на то, что людей возили на автобусах и т.д.

Выборы в 2012 году показали, что у Путина на тот момент была достаточно большая поддержка, и был актив людей, которые могли эту поддержку осуществить на низах.

«Это не значит, что люди будут за Навального или против власти»

Сейчас ситуация иная, те люди, структуры, которые организовали движения в защиту власти в 2012 году, сейчас отстранены или деморализованы.

Те социальные группы, которые ее поддержали, тоже крайне недовольны в ходе кризиса — социальное самочувствие изменилось.

Замечу, что та же история с «Уралвагонзаводом», который оказывался на грани остановки после 2014 года, тоже очень показательна.

Это не значит, что люди будут за Навального или против власти.

Но они стали менее мотивированы, менее убеждены, и в лучшем случае их поддержка власти будет инерционной.

На таком основании очень трудно людей мобилизовать.

В то же самое время правительство Медведева и сам премьер-министр предельно непопулярны.

Что очень важно, непопулярен не только у оппозиционеров, молодежи, они непопулярны у провинциальных и значительной части федеральных чиновников.

В этом смысле удар по Медведеву оказался очень удачным тактическим ходом Навального.

Здесь он проявил себя крайне эффективным тактиком, который угадал ту саму слабую точку.

Все развитие движения зависит от того, насколько Навальному и компании удастся удержать своих активистов и идеологов от того, чтобы перенести все недовольство немедленно на первое лицо.

Потому что дальше у них есть два пути политизации процесса.

Один путь, если они смогут сосредоточиться на Медведеве, и все это перерастет за его отставку и переформатирование правительства.

Этот лозунг будет явно поддержан огромным большинством населения страны.

И если они удержатся от агрессивных нападок на лидера страны, то они довольно быстро поставят президента перед дилеммой: либо он должен будет отправить в отставку правительство и допустить некий процесс перемен, либо он должен будет до последнего держаться за Медведева.

Есть третий вариант, что Путин просто сам возглавит это движение.

Это был бы самый сильный ход, если бы Путин отодвинул Навального и сам стал Навальным.

Посмотрим, по какому сценарию все будет развиваться.

Борис Кагарлицкий