Что такое кризис?


С интересом прочитал у Андрея Илларионова, что кризиса экономического в РФ нет. А есть подъем, который продолжится и в 2015-м году. Автор ссылается на статистические данные. Никогда не знаешь, что и от кого можно услышать.

Так есть кризис или нет? И, вообще – всё хорошо, прекрасная маркиза, как мы узнали из одной недавней пресс-конференции?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно определиться с тем, что такое "кризис".

Ответить на этот вопрос не так просто, потому что подходы здесь возможны очень разные. Вот Илларионов исходит из подхода экономико-математического: кризис – это когда те или иные экономические показатели резко начинают вести себя плохо – одни, хорошие показатели резко падают, а другие, плохие, наоборот, резко вырастают.

У этого подхода два недостатка. Во-первых, он предполагает, что температура экономики измеряется точно. И забывает про "ложь, страшную ложь и статистику". А во-вторых, он (и это общая беда всех экономистов, начиная с Маркса) вырывает экономическую жизнь общества из общего социального, и еще более общих исторических и философских контекстов. Адепты этого подхода рассматривают экономику как независимую сферу жизни или же как сферу, определяющую все остальное – "базис". Так нас учили на уроках политэкономии в советских ВУЗах. С этим многие живут и сегодня.

О качестве показателей, на которых Илларионов основывает свой оптимизм, я говорить не могу. В такие детали он не входит, и здесь данных у меня нет. Но то, что больной может скончаться и с нормальным уровнем сахара в крови, и с нормальной температурой, и без нарушения функций печени, – факт, в медицине хорошо известный. И в биологическом, и в социальном организме есть многое, что даже не то, что нельзя измерить, а то, что специалисты по медицине и специалисты по обществу не считают необходимым измерять. И среди этого "многого" есть и жизненно важные функции биологического и социального организмов.

Поэтому для разговора о кризисе в РФ более адекватным мне видится иной язык, не язык цифр. И соответственно – иное определение кризиса. А именно: кризис – это, когда общество (если мы говорим об обществе) не может жить так, как ему нужно жить и как оно хочет жить. "Нужно" и "хочет" здесь связаны: наше "хочет" всегда в той или иной мере отражает "нам нужно".

Вот тут и возникает главный вопрос: живем ли мы так, как нам хочется жить?

И есть ли у нас (не у отдельных людей, а у "нас" в целом, у "нас" как обществе) возможность жить так, как нам этого хотелось бы? Так, чтобы мы могли бы собой гордиться? Или хотя бы – не стыдиться?

Пложительный ответ на этот вопрос означал бы, что кризиса нет. Пусть даже вокруг все плохо, как это не раз бывало в русской истории. Если производство разрушено, если валюта деревянная (или стеклянная, или оловянная), если в стране даже голод, но если при всем при этом, путь наверх открыт, как это было, например, после Гражданской Войны или после Отечественной Войны, то кризиса нет.

А вот если в стране все благополучно: и валюта устойчива, и инфляции нет, и люди более-менее сыты, а развиваться общество при всей этой благостности, тем не менее, не может, как это было при брежневском застое, или при столыпинском лечении запущенного туберкулеза российской государственности отхаркивающей микстурой, то тогда да – это кризис.

И здесь неважно, что у больного хорошие анализы и температура нормальная. Он все равно умирает. Просто потому, что его врачи анализируют не то.

Ленинское определение про "низы не хотят, а верхи не могут" почти верно. Чтобы было совсем точно, нужно сказать, что кризис – это когда и верхи, и низы не могут как хотят.

И здесь-то и возникает главный вопрос. В том, что мы живем не так, как хотим, сомнений нет ни у кого. Ну, кто же захочет жить ТАК! Вопрос в другом. А есть ли у нас возможность зажить той жизнью, какой мы хотим жить? Или хотя бы – приблизиться к такой жизни?

И здесь ответ очевиден. Сделать свою жизнь более справедливой, более правдивой, более доброй, более осмысленной у нас нет никакой возможности. По всем этим показателям мы имеем отрицательную динамику. Заметно ускорившуюся в ушедшем году. То есть здесь у нас, используя язык математики, плохи не только первые, но и вторые производные.

И вот это-то и означает, что страна находится в глубоком кризисе. Что и признают большинство наблюдателей, обозначающих, правда, наш глубокий кризис другим словосочетанием. (Но с тем же прилагательным – "глубокая".)

Насколько к прилагательному "глубокий" (или "глубокая") можно добавить еще и прилагательное "экономический"? А это неважно. А точнее, важно в точно такой же степени, в какой умирающему важно знать, нормальна ли его температура.

16
820
17