Что это было?

На модерации Отложенный

 

История с Савченко закончилась. Нет, ее история как героя своей страны, наверное, еще только начинается. А вот история "РФ и Надежда" подошла к концу. И самое время спросить: "А что это было?".

Ну, схватили. Ну, решили не убивать, а использовать в РФ. Для чего использовать? Ну, наверное, у них был какой-то план – для чего. Еще одна весть подданным: что мстим, дескать, что из-под земли убийц наших достанем... Что-то в этом духе. Наверное, на кого-то подействовало... На наши жидкие мозги много ли надо?

А вот дальше всё пошло наперекосяк. Прежде всего, потому что девушка оказалась железной. А во-вторых, потому что скандал стал разрастаться. Еще хуже, чем с пуссириот. Потому что за девушку стеной стали пятьдесят миллионов соотечественников. Потому что среди собственных подданных половина смотрела на героиню с восторгом – да, и трудно было иначе: в ее виновность могли поверить разве уж совсем идиоты. А особенно – в бегство в РФ без документов. И потому выходила она патриоткой, защитницей родины, попавшей в плен, но лишенной всех прав военнопленной. А еще за девушку встал весь мир – с президентами, премьерами и так далее. И весь мир увидел, что в суде над Савченко никакого суда нет. А есть издевательство над пленной.

В общем, получался облом. И стало ясно, что придется отпустить. Стало ясно давно. Задолго до приговора. Об этом говорили прямо на суде, как о деле решенном. Не судьи, конечно, а "свидетели". Я уж сейчас не помню имени, но слова одного из них, вполне высокопоставленного, мне хорошо запомнились. Что, дескать, не держи на нас зла, Надежда Батьковна, мы, дескать, люди подневольные, вот вернешься сама на Украину, окунешься в политику, тогда и поймешь нас. Слова, конечно, были другими, но смысл – именно таким.

Отпустить. Но как? Вот в чем был вопрос? Естественно, хотелось с максимальным выигрышем и минимальной потерей лица. Ну, чтобы "убийца" повинилась, а мы к ней – гуманизм. Это бы лучше всего, конечно. Но тут опять-таки было понятно, должно было бы быть понятно, что шансы невелики. Не могла Надежда повиниться. И по характеру, и по логике ситуации. Как не могла пойти ни на какую иную сделку со следствием. Да, и если бы повинилась, то всё равно получалось бы плохо – свои идиоты (а их мало, совсем мало – гораздо меньше чаямых 86%), может, и поверили бы на какое-то время, но всему остальному миру всё ведь было бы ясно.

И с признанием Украиной вины Савченко и возвратом ее сидеть на Украину всё было точно так же ясно. Мало бы поздоровилось тем деятелям на Украине, которые признали бы справедливость суда над Савченко. Ох, как бы мало! Совсем бы не поздоровилось...

И тут оказалось, что был у наших ребят отличный, просто великолепный шанс выйти сухим из воды. Просто совсем сухими – штанов не замочив. И самый что ни на есть простой. Сделать всё так, чтобы совсем без потерь. Ну, просто абсолютно.

Нужно было всего-то навсего проиграть суд. Повернуть чуть иначе. Собрал Новиков доказательства? И прекрасно. Очень хорошо. Виноваты, ошиблись. Признаем ошибку. Суд Савченко оправдывает и провожает на Украину с извинениями. (Глупее было по придуманному обвинению дать ей двушечку за нецензурную ругань при задержании и засчитать срок уже проведенный в тюрьме – но можно было, в конце концов, и так.)

Что получилось бы?

Всему миру: смотрите, какой у нас суд! Нет, вы только посмотрите!.. Своим гражданам: справедливость есть справедливость, не виновата – ничего поделать не можем. Все в белом! Никакого тебе стыда, никакого поражения. Забирайте себе, дорогие депутаты всех парламентов – украинского и европейского – свою Наденьку и будьте здоровы, славьте игемона!

Тривиальное решение. Самоочевидное. Почему же оно не было принято? А было принято другое? Которое и решением даже в полном смысле назвать нельзя. Скорее всего ситуативное и, возможно, импульсивное действие под давлением неизвестных нам обстоятельств. Своего рода "взбрык". Почему?

И вот здесь мы подходим к самому интересному – к механизму принятия государственных решений, включая и самые что ни на есть стратегические. Как они принимаются? Кем? На основании каких данных? С учетом каких обстоятельств? Какой анализ проводится при этом? Чьи мнения заслушиваются? Какие советы собираются? Какие институты получают задание на проработку различных сценариев?

Когда смотришь на решения, принятые с Украиной, от Крыма до Савченко, создается впечатление, что решения эти принимаются по капризу одного человека в соответствии с его, этого человека сиюминутным виденьем ситуации, настроением и желаниями. Точно так, как это и должно происходить при самодержавии. Сам всё держит, а там уж как мантия под хвост попадет. Обиделся – будет ломать руки. Хорошо пообедал – может и поблагодушествовать.

Что это означает для государства? Ясно – что. Пока человек, принимающий решения, более-менее психически сохранен, всё еще не так плохо: он контролирует себя и старается действовать более-менее рационально. Конечно, в первую очередь, по отношению к себе, любимому, но иногда что-то от рациональности перепадает и стране – вспомним самых успешных российских самодержцев.

Но когда с психикой становится не всё в порядке, тогда беда. И опять-таки нам есть кого вспомнить. Хотя бы – мужа и сына великой Екатерины. Но те кончили плохо быстро, и ущерба от их правления было сравнительно немного. А вот долгоиграющий псих на троне – это уже чревато большими неприяностями. Взять хоть Сталина, оставившего страну с атомной бомбой и с переломленным нравственным хребтом, без человеческого материала, способного залечить оставленные его когтями раны.

Но по степени тревожности (назовем это так, чтобы не говорить о паранойе) Сталину до сегодняшнего лидера всё же далеко. Во всяком случае, Светлана училась в обычной школе, и все знали, чья она дочка. И Василий тоже не менял фамилии.  

Вот и вспоминай теперь покойного Немцова с его матерным диагнозом нашему всё. Так ли уж он был не прав? И не этот ли диагноз стал причиной его смерти?  

политика и общество