Бангладеш остаётся одним из последних мест в мире, где применяется пескоструйная обработка джинсов. Уже через год на этом производстве силикозом заболевают 30-40% работников, через 3 года 5% из них умирают.
Большинство промышленных товаров, которые покупаем мы, а также американцы, немцы и весь остальной мир, сделаны в Китае. Символично, что и джинсы, символ американского образа жизни, тоже пропели «Гудбай, Америка, о…» и в массовом порядке эмигрировали в Поднебесную. Перенос производств в Китай стал основным трендом корпораций развитых стран.
Китайский ад - 3: как делаются джинсы
Процветание Запада до сих пор во многом покоится на колониальной эксплуатации отсталых окраин мира. К примеру, 85% текстиля производится во Втором и Третьем мире. Но уже даже издержки Второго мира (типа Турции или Китая) не устраивают Запад, и он переносит фабрики в Бангладеш, Камбоджу, Вьетнам, Индонезию, и т.д.
Так, средняя зарплата на швейной фабрике в Бангладеш составляет 64 доллара в месяц – при 50-часовой рабочей неделе, полном отсутствии социальных обязательств, профсоюзов и техники безопасности, с 3-5-дневным отпуском в году (дети, правда, там трудятся «всего» 40 часов в неделю). Ежегодно из Бангладеш экспортируется текстиля на 3 млрд. долларов, но самой стране в виде налогов остаётся всего около 100 млн. долларов.
Ужасающая нищета и перенаселённость заставляют бангладешцев вкалывать и за такие копейки. Если хочешь там заработать больше среднестатистических 64 долларов – то единственным способом остаётся только сверхопасное производство. К примеру, пескоструйная технология обработка джинсов, с помощью которых они приобретают потёртости и вид небольшой изношенности, оплачивается по местным меркам очень щедро – в 100 долларов в месяц (норма выработки – 250 пар за рабочий день).
Во всех развитых странах эта технология была запрещена ещё в 1966 году, в последние годы от неё стали отказываться и Втором Мире – к примеру, в Турции она была запрещена в 2009 году. Турецкая статистика, кстати, и показала насколько вредно это производство.
В течение года силикозом заболевали 35-40% работников, через 3 года 5% из них умирали. При этом в Турции по сравнению с теми же Бангладеш или Камбоджей местный капитал частично соблюдал элементарные правила безопасности – мощные вытяжки в помещениях, респираторы, и т.п. Но в странах Третьего мира на эти расходы идти нет смысла – местные правительства закрывают глаза на грязные технологии, а за дверями фабрик стоят тысячи желающих занять хоть какое-то место.
Китайский полицейский спровоцировал мощный скандал, обнародовав в Сети фрагменты обучающего пособия для стражей порядка. Жестокие рекомендации нового учебника вызвали шок даже у самих сотрудников правоохранительных органов. Правда Янг признает, что в полицейской памятке даются и полезные советы: например, как сохранять самообладание и выходить из трудных и конфликтных ситуаций.
Полицейский, шокированный жестокой инструкцией по «общению» с гражданами, выложил ее в интернет
В последние годы общественность Запада лицемерно начала кампанию «За чистую одежду». В частности, при производстве джинсов отказались от пескоструйной технологии такие фирмы, как Versace, Benetton, Burberry, Carrera Jeans, Karen Millen и др. Но брендовые вещи составляют лишь 2-3% от гардероба среднестатистического представителя Запада, и остальные 97-98% их вещей по-прежнему производятся в Аду стран Третьего мира.
Как выглядит пескоструйное производство на джинсовых фабриках в Бангладеш, можно увидеть на этих фото:
Источник: ttolk.ru
Китайский ад - 3: как делаются джинсы
08.11.2010 08:54
Большинство промышленных товаров, которые покупаем мы, а также американцы, немцы и весь остальной мир, сделаны в Китае. Символично, что и джинсы, символ американского образа жизни, тоже пропели «Гудбай, Америка, о…» и в массовом порядке эмигрировали в Поднебесную. Перенос производств в Китай стал основным трендом корпораций развитых стран. Промышленный рабочий в Китае получает в 30 раз меньше, чем в Америке, и в 10 раз меньше, чем в среднем по Юго-Восточной Азии. В современном мире лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» стремительно теряет смысл: настоящий мировой пролетариат — это китайцы.
Безлунная ночь спустилась на старый кирпичный склад в Чжуншане, одном из быстро растущих городов Южного Китая. Внутри все залито ярким неоновым светом. Тысячи пар джинсов — помещение просто забито ими. Рабочие в бешеном темпе шлифуют ткань, стремясь придать ей вид элегантной потертости. Машины, которыми они пользуются, — неуклюжие, шумные механизмы, свисающие с потолка, — снимают с ткани верхний слой, наполняя воздух липкой синей пылью. Пыль оседает на коже и забивает легкие.
К утру нужно успеть упаковать и отправить готовые джинсы по месту назначения. Каждый штрих на ткани следует наносить с особой точностью, соблюдая размер, форму и место естественной потертости. Спешка отчасти объясняется еще и тем, что за каждую пару джинсов рабочие получают один евроцент.
А в соседнем районе города их начальник Хуань Дегонг, коротышка с прямой спиной и спокойным холодным взглядом, сидит за столом уличного ресторана в окружении других владельцев фабрик. Столик ломится от тарелок с деликатесами: тушеная черепаха, холодные медузы, обжигающие кусочки угря, жареные утиные языки и соленые креветки, не считая более прозаических блюд из курицы, рыбы, говядины и свинины. Когда официант приносит новые бутылки — 60−градусную рисовую водку и «Ред Булл», — компания готова к очередному тосту.
«За миллионеров Чжуншаня!» — произносит Хуань, и все встают.
Чжуншаньские рабочие запихивают джинсы в красильную машину
И бизнесмены, и рабочие приехали из бедных деревень Западного Китая сюда, в дельту реки Чжуцзян (район провинции Гуандун неподалеку от Гонконга), чтобы шить синие американские штаны. Они смогли сделать тихое захолустье одним из центров мировой промышленности, а Китай — крупнейшим в мире поставщиком джинсов. Их производство приносит десятки миллиардов евро в год, однако этот успех дается дорогой ценой.
Сегодня джинсы чаще носят не как рабочую одежду, а чтобы выглядеть стильно-небрежно. И они непременно должны выглядеть поношенными. Но процесс придания им такого вида трудоемкий и связан с использованием большого количества токсичных химикатов. Поэтому производить джинсы лучше всего в странах наподобие Китая, где дешевая рабочая сила и низкий уровень контроля над состоянием окружающей среды.
Этот рабочий всю ночь тер джинсы для придания им модной потертости. В воздухе — синяя ядовитая пыль
Чжуншань, на месте которого в прошлом были деревни, поля и утиные пруды, за последние десять лет превратился в лабиринт из пяти тысяч крупных и мелких фабрик, где проходит полный цикл изготовления джинсов — от производства и окрашивания ткани до шитья и последующей обработки. Развитие города было настолько тесно связано с этой отраслью, что здесь не имеет смысла говорить таксистам названия улиц: для них это пустой звук. Скажите, как называется фабрика, — и вас доставят прямо по адресу.
Некоторые ткани вначале ткут, а затем красят; джинсовую делают иначе. Рабочие опускают нити в машины с растворами красителей, например «сернистым черным» (чем джинсы темнее, тем больше требуется химикатов), а затем обрабатывают их каустической содой и кислотой, чтобы лучше впиталась краска, — зачастую без специальной защиты от ядовитых паров.
После этого из ниток ткут джинсовое полотно, кроят его и отправляют заготовки в швейный цех, где работники — мужчины и женщины — порой по 18 часов в день сшивают плотную ткань на скоростных швейных машинах, подвергая себя значительному риску. Оплата здесь зависит от выработки и в среднем достигает 150 евро в месяц.
По сравнению с тем, как платят в других отраслях промышленности, это неплохо. Однако, чтобы получить эти деньги, приходится выполнять жесткие производственные нормы, несмотря на хронические проблемы со зрением, боли в спине и растяжения, а также несчастные случаи.
Для Доу Янвена (24 года), который вот уже восемь лет изо дня в день приштамповывает к джинсам по 10 тыс. пуговиц, это цена, уплаченная за лучшее будущее, которое никак не наступит. Недавно ему выпала передышка: в конце долгой ночной смены он на секунду отвлекся и пробил себе палец машиной.
«Это нельзя назвать жизнью. День и ночь я штампую пуговицы, — говорит Доу. — Но я стараюсь освоить нужные навыки и надеюсь года через два накопить достаточно денег, чтобы открыть собственный бизнес».
Вот так в джинсах делают дырки. Дырявые джинсы — тоже мода
Как правило, люди работают здесь без выходных, получая иногда несколько дополнительных свободных часов в день выдачи зарплаты. На одной из фабрик столовую украшает лозунг: «Если сегодня ты плохо справляешься с работой, завтра придется хорошо потрудиться, чтобы найти новую». Фабрики дают рабочим место в общежитии — из расчета 8 человек на 20−метровую комнату — и требуют с них плату за постели, электричество, воду и питание.
Сшитые джинсы везут в стирку для дальнейшей химической обработки. Их забрасывают в гигантские стиральные машины вместе с отбеливателем, энзимами и кусочками пемзы, чтобы осветлить ткань. Затем рабочие голыми руками вынимают мокрые джинсы из воды и помещают их в сушильные камеры, где температура превышает +40° С. Постоянная смена температуры и влажности приводит к артритам и заболеваниям кожи. Кроме того, люди вынуждены дышать вредными испарениями. «Кто провел на этой работе лет пять, уходит отсюда инвалидом», — говорит Ли Хуи, сорокалетний работник прачечной.
«Веритэ», некоммерческая организация с базой в США, которая занимается расследованием нарушений норм безопасности труда по всему миру, считает, что большинство китайских фабрик недостаточно заботится о безопасности своих рабочих, если заботится вообще.
«Многие из них не имеют ни сотрудников, ни правил, обеспечивающих защиту здоровья и безопасности рабочих в случае аварии, — утверждает Дэн Вайдерман, исполнительный директор “Веритэ”. — А когда здоровье и безопасность целиком зависят от машин, отсутствие несчастных случаев — это чистая случайность».
С помощью этого шлифовального станка джинсы становятся потертыми. Даже марлевая повязка для защиты от ядовитой пыли есть не у всех рабочих
Проблема не в нормах китайского трудового права, которые, как и положено в социалистической стране, исходят из интересов рабочих, а в том, как они соблюдаются в условиях стремительного роста экономики Китая.
Как-то раз я приехал днем на крупную семейную фаб¬рику, выпускающую ежедневно 4–5 тыс. пар джинсов для нескольких международных фирм. Менеджеры заявили, что они соблюдают законы по охране труда, и предложили мне самому прогуляться по цехам. Здание оказалось огромным, и я задержался допоздна. Начальство давно разъехалось по домам, но когда около полуночи директор узнала, что я все еще нахожусь в помещении с фотоаппаратом, она тут же примчалась на фабрику и вызвала полицию.
«Что будет, если вы напишете, как долго продолжается у нас рабочий день, и скажете, что мы эксплуатируем рабочих? Я не желаю, чтобы вы фотографировали здесь после пяти часов вечера», — с этими словами она выставила меня вон и впредь больше не пускала. Однако каждый раз, проходя мимо этого здания на рассвете, я видел в окнах огни и различал шум швейных машин за наглухо запертыми воротами.
Новогодняя корпоративная вечеринка. Менеджер фабрики болтает с рабочим, который уже выпил рисовой водки
Дэн Вайдерман полагает, что 90% китайских фабрик не платит рабочим адекватных сверхурочных в основном по причине того, что заказчики, в том числе западные компании, устанавливают для них слишком жесткие сроки и низкий уровень оплаты. В результате фабрики отыгрываются за счет рабочих. Проблема остается нерешенной, поскольку и фабрикам, и фирмам-заказчикам выгодно снабжать инспекторов неверной информацией. Часто рабочие даже получают премию, если скрывают от аудиторов, что работают сверхурочно.
«Существующая система поощряет замалчивание. Заказчики и фабрики знают о существовании проблем, но у них нет серьезных стимулов для совместного поиска решений», — считает Вайдерман.
Тем не менее положение все-таки постепенно меняется к лучшему. С повышением уровня жизни и образования масштабы эксплуатации на производстве снижаются. Кроме того, с тех пор как Китай достиг положения промышленного гиганта, спрос на квалифицированных рабочих здесь вырос настолько, что превысил предложение. Да и любая информация о нарушениях распространяется очень быстро, когда у рабочих есть сотовые телефоны.
«Современные рабочие очень хорошо осведомлены о трудовых законах и своих правах, — жалуется Вэй Фан, один из друзей Хуаня, также владелец фабрики. — Их нельзя заставить работать сверхурочно, нельзя запретить им уйти. Попробуй ударь кого-нибудь — они сразу пойдут в полицию, и у тебя будут большие проблемы».
Так что, по крайней мере, бить рабочих уже опасно. И все же, несмотря на все препятствия, некоторые мечты здесь сбываются. Хуань, владелец фабрики, на которой на джинсы наносят прорехи, прорези и цветные заплаты, вырос в отдаленной провинции Сычуань на западе Китая. Его отец был бедным крестьянином. Сам он оказался в Чжуншане двадцать лет назад, когда Дэн Сяопин, отказавшись от крайностей режима Мао, объявил часть Южного Китая в районе Чжуншаня местом капиталистического эксперимента. Шестнадцатилетний Хуань уехал из своей нищей деревушки без гроша в кармане.
Рабочие настраивают ткацкий станок
«Когда я приехал в Чжуншань, я ничем не отличался от других переселенцев из деревни. Моей мечтой было наесться досыта», — вспоминает Хуань. Все его имущество состояло из двух рубашек. Он брался за изнурительную низкооплачиваемую работу, не спал ночами, чтобы заработать на крышу над головой. Но благодаря своему усердию, выдержке и счастливой звезде, приведшей его в этот китайский Клондайк в момент беспрецедентного промышленного бума, Хуань поднялся из самых низов до владельца предприятия. Для начала он взял на работу нескольких членов своей семьи, и вскоре — родственник за родственником — на него уже работало 80 человек.
Дом, где живет Хуань, — старое кирпичное здание рядом с фабрикой — напоминает о бедности, из которой он вышел совсем недавно. И он, и его производство работают круглосуточно: большинство заказов поступает в полночь — те джинсовые предприятия, которые закрываются на ночь, присылают сюда свою продукцию для обработки, чтобы забрать ее на рассвете.
За сутки через фабрику Хуаня проходит до 10 тыс. пар джинсов, предназначенных в основном для внутреннего рынка. Оборот на таком небольшом производстве составляет порядка 100–150 тыс. евро в год, прибыль — где-то 20%.
«Я и думать не мог, что жизнь так хороша. В Китае, если у тебя есть миллион юаней (100 тыс. евро), ты можешь больше ничего не делать до самой смерти», — говорит Хуань.
Когда появляются свободные деньги, предприниматели могут позволить себе отдых: карты, караоке, массаж ног и другие удовольствия. Этот мир принадлежит мужчинам. Когда в ресторане они обсуждают дела, их жены и дети сидят за соседним столом. Рисовая водка, пиво, «Ред Булл» и сигареты постоянно передаются по кругу — отказываться не принято. Хуань пребывает в самом приподнятом настроении. «Мне везет», — шепчет он себе под нос.
Младшие коллеги спешат присоединиться к компании, заметив ее с другой стороны улицы. Рядом с Хуанем сидит Вэй Фан, важный сорокалетний господин со стрижкой ежиком, владеющий прибыльной джинсовой фаб-рикой среднего размера. В этот вечер, опьяненный рисовой водкой и собственным успехом, он раздает по¬учения тем, кто готов следовать его примеру. «Инвестиции, инвестиции, инвестиции», — говорит Вэй, подчеркивая каждое слово энергичным движением указательного пальца.
Однажды я встретил Хуаня накануне главного национального праздника — китайского Нового года. На это время он закрывает свое производство, чтобы его рабочие вместе с 200 миллионами других мигрантов могли отправиться на переполненных поездах и автобусах в свои далекие провинции. Они везут родственникам вещи, которых раньше те не видели: телевизоры, игрушки и аксессуары для сотовых телефонов, — чтобы дать и им вкусить прелести городской жизни.
Но в отличие от своих рабочих Хуань ехать в деревню на ежегодную семейную встречу не собирается. Он предпочитает чествовать новую, полную процветания жизнь, которая кипит в Чжуншане здесь и сейчас.
«Мы немало потрудились, мы взяли судьбу в свои руки, мы добились благосостояния. Мы не боимся мечтать и не боимся работать. В этом наша сила», — говорит он.
Justin Jin (фото автора); перевод Андрея Константинова, Эксперт
Комментарии
Джинсовый дерматит
http://www.wh-lady.ru/archive/?SECTION_ID=51&ELEMENT_ID=1515
Многие женщины сегодня предпочитают носить джинсы. Это практичная повседневная одежда, не мнется и не рвется. Но любительниц "ковбойских штанов" подстерегает одна опасность. Краснота, сыпь, шелушение на внутрибедренной поверхности кожи - дерматит. О том, почему он возникает и как уберечь себя от этой неприятности, мы попросили рассказать врача-дерматолога Московского кожного диспансера № 3 Светлану Львовну ЗВАРЫЧ.
Дерматит появляется прежде всего у тех женщин, которые ходят в некачественных джинсах. "Левых", как сейчас говорят, то есть в подделках под знаменитые фирмы. Эти джинсы, как правило, сшиты из ткани с грубой фактурой или с плохим красителем. От соприкосновения с ней кожа раздражается, появляется аллергическая реакция.
Тугие, обтягивающие штаны ухудшают кровообращение в ногах и сильно растирают кожу. Все это также вызывает дерматит.
Если вы почувствовали и обнаружили очаг раздражения, лучше сразу исключить джинсы из своего гардероба. Хотя бы на время, если это ваша любимая одежда. И заняться лечением.
Детали Продукта
Ткань джинсовой ткани (SJD408-AD)
Описание Продукта
Нет деталя: 408-A
Вес: 9 OZ
Ширина: 58/59 составов: Цвет C78/P20/SP2: ГОЛУБАЯ ЧЕРНОТА
Статья, при всей её внешней незатейливости, является реальной иллюстрацией верности марксизма и лживости либерастии.
Мы хорошо видим, что снижение цен на продукцию достигается совсем не так, как внушает нам либерастическая пропаганда.
Буржуи-эксплуататоры не снижают свою долю прибыли при снижении цены, они отказываются от автоматизации и переоборудования производства, от создания нормальных условий труда, ищут места, где по причине географического положения рабочие, чтоб не умереть с голода вынужденно соглашаются на каторжный труд по демпинговой цене этого труда. Картельный сговор капиталистов позволяет им, поддерживая искусственную безработицу, принуждать рабочих работать практически даром, получая зарплату ниже, чем стоит даже нормальное питание. В этом рабочий при капитализме живёт хуже раба: раб работал за еду, рабочему могут платить за труд меньше, чем стоит еда. Из-за этого капиталисты считают свой строй эффективнее рабовладельческого.
Ведь построить автоматы для производства любой джинсы в США - раз плюнуть, но автоматы не приносят прибыли, именно поэтому капитализм тормозит развитие прогресса.
И не понимаете природу прибыли, которую автоматы не создают.
Вам бы ознакомится с макркизмом, где доказано, что прибыль создаёт только и исключительно живой труд человека.
Я Вам написал о природе прибыли, которая появляется в результате создаваемой живым трудом рабочего прибавочной стоимости.
Поясняю, что "не так". Если этот живой человеческий труд не будет произведен (тот же наладчик, или ремонтник при супер-чудо-автомате), то и весь высокоприбыльный бизнес будет остановлен. Наиболее яркий пример являет сельское хозяйство. И заработки там небольшие (причем во всем мире), и невыгодное оно зачастую (нужны дотации), и в процентом отношении к остальной экономике в развитых странах - мало. Но если оно "остановится", то не нужны станут вдруг: ни шикарные мерседесы, ни быстрые боинги, ни могучие БелАЗы и все прочие чуда цивилизации...
В высоко технологическом производстве УЖЕ заложен труд не только персонала его обслуживающего, но и продажа его продуктов оплачивается другим трудом.
Просто сегодня, когда деньги превращены в товар, это плохо видно.
вот поэтому и дёшего,за счёт здоровья людей