Крымские мифы. О волеизъявлении крымского народа

Так что же произошло с Крымом в феврале-марте 2014 года? Если верить телевизору, то вот что: в Киеве правильного Януковича на деньги Америки свергла неправильная фашистская хунта. Она замыслила угнать Украину вместе со всей нашей Новороссией в чуждую нам Европу и для этого по указке Америки и Европы хотела напасть на Крым и поубивать всех русских. И поэтому мы вмешались, напали первыми. То есть не мы, конечно, а неведомые зелёные человечки, случайно одетые в нашу военную форму и случайно вооружённые нашим оружием. А крымчане подумали, что это мы, и провели референдум по воссоединению с нами. А мы не смогли отказать.

Как-то так, да?

Нет, уже не совсем так. Так было до тех пор, пока Путин твёрдо заявлял, что в Крыму нет российских войск, что там только местные «силы самообороны», а одеты эти силы в российскую военную форму, потому что купили её в магазине[1]. Но 17 апреля 2014 г. Путин сменил легенду и великодушно сознался, что — да, «за спиной сил самообороны Крыма, конечно (! — А.П.), встали наши военнослужащие. Они действовали очень корректно, но… решительно и профессионально. По-другому провести референдум открыто, честно, достойно и помочь людям выразить своё мнение было просто невозможно»[2]. А в марте 2015 г. в фильме «Крым. Путь на Родину» Путин уже без обиняков сообщает: «я дал поручения и указания Министерству обороны, чего скрывать, под видом усиления охраны наших военных объектов в Крыму перебросить туда спецподразделения главного разведуправления и силы морской пехоты, десантников»[3].

То есть военное вторжение России в Крым, «конечно» («чего скрывать»), имело место, но не ради чего-то плохого, а ради честного референдума, через который и состоялось воссоединение с Крымом. Так что же это за честный такой референдум, ради которого президенту России и войска в чужую страну пришлось засылать — «под видом усиления», и вдобавок врать на весь мир?

Хоть Путин и уверяет, что жители Крыма имели полное право самостоятельно решать вопрос об отделении от Украины, это не так. Не всякий опрос, пусть даже охватывающий всё население какого-то государства, а тем более какого-то его региона, может считаться юридически значимым референдумом. Такой референдум должен быть подготовлен и проведён в соответствии с конституцией этого государства и, уж конечно, в мирной и демократичной обстановке. В случае крымского референдума ни одно из этих условий выполнено не было.

Конституция Украины (ст. 73)[4] местных референдумов об отделении не допускает, и правильно делает. Ведь если дать право определять свою государственную принадлежность регионам внутри государства, то почему надо отказывать ваналогичном праве и отдельным районам внутри регионов или даже городам? Очевидно, что если все регионы и города получат такое право, то выйдет «самоопределенческий» хаос, но если кому-то отказывать, разрешая другим, — то на каком основании? Такое фундаментальное право, как право на самоопределение, не может ставиться в зависимость от размера и нахальства самоопределяющегося субъекта!

Любители референдумов часто ссылаются на Швейцарию: вот там-де не боятся проводить референдумы! Это так, но полезно посмотреть, с какой осмотрительностью решался в этой стране вопрос о выходе — даже не из Швейцарии, а всего лишь из одного из швейцарских кантонов (Берна) — нескольких общин, пожелавших образовать новый кантон (Юра). Так вот: этот процесс длился 8 лет. В 1970 г. был проведён референдум во всём кантоне Берн с вопросом о согласии его граждан с возможностью отделения от него семи франкоязычных общин и создания на их основе нового кантона. После получения такого согласия в 1974 г. был проведён референдум во всём сепаратистском регионе, а в 1975 г. и в каждой сепаратистской общине, при этом выяснилось, что три общины хотят остаться в Берне, и их оставили. А в 1978 г. был проведён и общешвейцарский референдум, и вот он уже дал окончательную санкцию на образование кантона Юра[5].

Так выглядит процесс «самоопределения» в цивилизованной Швейцарии. В других цивилизованных странах он выглядит немного иначе, но похоже. Вот ещё несколько примеров.

В Великобритании референдум о независимости Шотландии официально готовился два года. В октябре 2012 г. премьер-министры Великобритании и Шотландии договорились о порядке и сроках проведения референдума[6]. В ноябре того же года властями автономии была опубликована 670-страничная Белая книга с подробным планом перехода Шотландии к независимости[7]. В мае 2014 г., за 16 недель до референдума, началась агитационная кампания[8], в ходе которой политики и деятели культуры приводили доводы «за» и «против» независимости Шотландии. А в сентябре 2014 г. состоялся референдум, давший отрицательный результат, с чем сепаратисты согласились.

В Канаде референдум о независимости франкоязычного Квебека проводился дважды — в 1980 г. и в 1995 г., и оба раза с отрицательным результатом. И хотя во второй раз сторонникам отделения не хватило до победы всего 0,6% голосов (причём за отделение высказались 60% франкоязычных квебекцев), лидеры сепаратистов признали поражение. После этого канадский парламент принял закон об условиях выхода провинций из федерации, согласно которому Палата общин Канады вправе решать, каким должен быть порог явки на референдуме и какой перевес голосов сторонников отделения открывает им путь к независимости; на этой основе правительство Канады будет вести переговоры с властями любой провинции, требующими её независимости[9].

В Испании же, где лидеры правящей в Каталонии партии тоже давно добиваются права на проведение референдума об отделении и даже уже наметили дату проведения (9 ноября 2014 г.), референдум не состоялся — поскольку он противоречит Конституции Испании, о чём граждан Испании уведомил Конституционный Суд. Поэтому вместо референдума был проведён опрос, не имеющий юридической силы, с чем заранее согласились и сепаратистские лидеры Каталонии[10].

Эти примеры роднит одна черта: готовность обеих сторон уважать юридически действующее право, прежде всего конституцию страны и закреплённое в ней право центральной власти активно участвовать в решении вопросов статуса провинций. В менее цивилизованных странах, где такой готовности не обнаруживалось, проблема сепаратизма решалась — в ту или иную строну — путём разжигания ненависти и применения оружия, со всеми вытекающими из этого последствиями.

А как же знаменитое «право наций на самоопределение»? Разве нет такого права? Почему нет — есть. Но оно есть для нации как согражданства, а не для нации как этнотерриториальной группы. Любая гражданская нация вправе самоопределяться в любом отношении: политическом, культурном, экономическом. То есть вправе избирать себе президентов, парламентариев, судей и с их помощью устанавливать порядки, которые ей больше нравятся; вправе производить товары и вводить налоги, какие ей кажутся полезными; вправе читать книги и чтить героев, которые ей представляются достойными. Главное — не залезать в чужие государства (ибо там другие нации, которые тоже имеют право на самоопределение) и не взламывать своё (мешая самоопределению собственной нации). То и другое будет попранием законов, ведущим ко многим бедствиям.

Процитируем уже цитировавшегося нами историка Алексея Миллера: «Нам надо ещё раз, заново, перевести с английского на русский язык понятие national self-determination. Когда-то это было уже сделано и очень неудачно: самоопределение наций. Кстати, это было сделано очень неудачно не только в России. На английском языке слово nation, прежде всего, означает государство, поэтому national self-determination — это прежде всего самоопределение не этнического сообщества, а граждан государства. Если мы хотим остаться при понимании этой формулы как "права на самоопределение нации как этнического сообщества", значит, мы настаиваем на продолжении в XXI в. тех пакостей, которых мы много насмотрелись на опыте Восточной Европы, Балкан, Африки, Азии в ХХ в.»[11].

То есть вывод таков: субъектом политического самоопределения может быть лишь вся нация государства, а не какая-то её часть, выделенная по этническому или региональному признаку. Вот если вся нация большинством голосов своих членов (как в Швейцарии) или большинством голосов депутатов своего парламента (как в Великобритании) готова предоставить независимость какому-то региону — тогда пожалуйста, скатертью дорожка. Если, конечно, сами жители региона этого точно хотят. А чтобы удостовериться в последнем, референдум об отделении должен готовиться в спокойной обстановке, без спешки (не один месяц и даже не один год), с предоставлением равных возможностей агитации и сторонникам, и противникамотделения — как в описанных случаях юрасийских, квебекских, шотландского референдумов. И уж, конечно, не под дулами автоматов.

А что было в Крыму? А в Крыму было нечто совершенно иное. Путин рассказал, кем и как задумывался и организовывался крымский референдум. Но вдруг он опять сказал неправду или не всю правду? Поэтому продублируем его признание и другими источниками.

Итак, решение о назначении референдума было принято депутатами Верховного совета Автономной республики Крым в тот самый день, 27 февраля, когда здание Верховного совета Крыма (вместе со зданием Совета министров и симферопольским аэропортом) захватили более сотни автоматчиков в полной боевой экипировке, но без опознавательных знаков — «вежливые зелёные человечки»[12],[13]. Под дулами их вежливых автоматов были собраны в зал заседаний депутаты Верховного Совета (по признанию отставного офицера ФСБ Игоря Гиркина-Стрелкова, «депутатов собирали ополченцы, чтобы загнать их в зал, чтобы они приняли [необходимые решения]. Я был одним из командиров этих ополченцев»[14]), после чего «согнанные» депутаты первым делом, ещё до назначения референдума, сместили прежнего главу правительства Крыма и назначили нового — лидера партии «Русское единство» Сергея Аксёнова[15].

Как заключает российский юрист Елена Лукьянова, законность избрания Аксёнова более чем сомнительна: «Видеофиксация заседания не велась, журналисты на него допущены не были. Согласно официальному заявлению пресс-службы Верховного совета за это решение проголосовали 53 депутата. По данным ZN.UA, изначально в зале действительно находились 53 депутата, но некоторые из них покинули заседание. Более того, при рассмотрении вопроса об отставке прежнего премьера А.В. Могилёва и о назначении на этот пост С.В. Аксёнова разгорелся скандал, и группа депутатов отказалась принимать участие в голосовании. Депутат С.В. Куницын отмечает, что в момент голосования в зале находилось всего 47 человек при кворуме в 51»[16].

А вот как описывал в тот день свои ощущения от произошедшего уже упоминавшийся нами крымский политик А. Форманчук (бывший запредсовмина АРК, ныне зампредседателя Общественной палаты РК): «Парламент сегодня как бы заседает за забаррикадированными дверьми — непонятно, кем забаррикадированными. Людьми, которые представляют себя как "народная самооборона" русскоговорящих граждан Крыма. Всё это странно, непонятна их личность. А оттуда в забаррикадированном парламенте сначала вышло заявление президиума о том, что он берёт на себя — Верховный Совет — (всю) полноту власти в Крыму и намерен проводить референдум. И возникает такое ощущение тревожное, что вообще всё это делается в рамках какого-то триллера заговорщического, когда под дулами — не дай бог — пистолетов или автоматов парламентарии Крыма могут принять какие-то судьбоносные для Крыма решения»[17].

Всё так и произошло. И важную (хотя вряд ли сколько-нибудь самостоятельную) роль в этом «заговорщическом триллере» сыграл С. Аксёнов.

Этот пророссийский деятель на последних выборах в ВС АР Крым, состоявшихся в 2010 г., получил всего 4% (прописью: четыре процента) голосов крымских избирателей[18]. Каким образом человек со столь скромным авторитетом в Крыму вдруг взмыл на вершину крымской власти, кто его так авторитетно порекомендовал крымским депутатам? Очевидно, те самые «заговорщики» во главе с президентом соседней страны, которые и прислали «зелёных человечков» и с их помощью принялись наводить порядок — блокировать иштурмовать украинские воинские части, захватывать административные здания и аэропорты, разоружать милицию, словом, «обеспечиватьнародное волеизъявление».

Откуда были набраны «зелёные человечки» — это выяснил журнал «Новое время»: «В спецоперации в Крыму принимали участие подразделения 2-й и 22-й бригады спецназа ГРУ (Псковская обл. и Ростов-на-Дону), 45-й отдельный гвардейский полк спецназа ВДВ, находящийся в ведении ГРУ (Московская обл.), 31-я отдельная гвардейская десантно-штурмовая бригада ВДВ (Ульяновск), 7-я гвардейская десантно-штурмовая (горная) дивизия ВДВ (Новороссийск), 106-я гвардейская воздушно-десантная дивизия ВДВ (Тула), 18-я отдельная мотострелковая бригада (Чечня), Темрюкский батальон морской пехоты и 810-я бригада морской пехоты (Севастополь)»[19].

Итого: две дивизии, три бригады, один полк, один батальон и ещё какие-то подразделения из двух бригад. Из всего этого воинства только 810-я бригада и Темрюкский батальон входят в состав береговых подразделений ЧМФ[20], остальные прибыли «под видом усиления» чуть ли не со всей европейской части страны, от Пскова до Чечни. Тем не менее, роль ЧМФ в этой операции не стоит недооценивать: как рассказал бывший командующий ЧМФ Касатонов, «ЧФ подготовил плацдарм, офицеры знали, что творится вокруг, где расположены украинские части, сценарии развития событий прорабатывались на картах. То есть Черноморский флот со своими задачами справился — были доставлены "вежливые люди", с 27 на 28 февраля был взят Верховный совет Крыма»[21].

Но не одни доблестные моряки-черноморцы помогали спецназовцами десантникам оккупировать гостеприимный Крым и наладить там народное волеизъявление. Была задействована и массовка, присланная спецрейсом из России. О ней Путин забыл рассказать телезрителям, а зря, она выполняла важную роль — изображала народную поддержку. Как пишет «Новая газета», «28 февраля с военного аэродрома Чкаловский (бортовой номер Ил-76 RA 76599) в Севастополь были доставлены 170 российских граждан из числа бывших "афганцев", боксёров, байкеров, членов военно-патриотических клубов и бойцов охранных структур»[22]. Прибывших проинструктировали, разбили на группы и направили по разным городам и районам Крыма.

Вот рассказ одного из них: «В задачи нашего отряда входили штурм и блокировка зданий в Симферополе, поддержка наших военных, и гасили недовольных. Один боец из Москвы хорошо знал наших телевизионщиков. Мы постоянно были в масках и капюшонах и снимали их во время митингов. Многие отрастили бороды, чтобы их не узнали. В отряд входили спортсмены из Подольска, Ногинска и "правильные пацаны" из Орехова-Зуева. Они звали друг друга только по кличкам. Ещё был накачанный боевой пловец из морского спецназа и много людей, воевавших в Чечне»[23].То есть в задачи этой группы входила не только «голосовая» поддержка организаторов и активистов «воссоединения», но и физическое «гашение недовольных».

Эти «пацаны-гасители» через два дня после референдума были бортом МЧС РФ возвращены в Москву, где их 14 мая секретно наградили медалями «За воссоединение Крыма» и «благодарственными письмами» от президента РФ. Среди награждённых немало любопытныхличностей, в их числе оказались и судимые — «за вымогательство, кражу антиквариата, убийство, нанесение тяжких телесных повреждений, налёт на магазин, вооружённое нападение и даже числящиеся в федеральном розыске или находящиеся под наблюдением (без права покидать определённую область)»[24]. Любопытны и личности тех, кто руководил церемонией награждения: это видный думец Франц Клинцевич (он же предводитель всей массовки) и Павел Зенькович — начальник Управления администрации президента РФ по общественным проектам[25].

То есть секретная засылка в чужую страну 170 гопников проходит в администрации президента по линии «общественного проекта» — такая у президента общественность. Но не менее важный вклад в крымское самоопределение внесла и другая команда общественников, засланная в Крым для налаживания агитационной работы. О ней Путин тоже забыл сказать, и тоже зря — она славно поработала. За 10 дней до референдума сотрудники PR-агентства «Тайный советник» (детище председателя Комитета по информационной политике Госдумы РФ Л. Левина) успели создать «23 ролика для радио и 23 для ТВ с призывами прийти на референдум; выпустить десяток номеров специально созданной газеты "Крым 24" тиражом полмиллиона экземпляров и сочинить специальную песню о референдуме… В день референдума специалисты от "Тайного советника" направляли по объектам съёмочные группы российских и крымских телеканалов. Утверждают, что они определяли тематику и конкретные сюжеты. И рулили пресс-центром. Посланец "Тайного советника" писал сценарии митингов, концертов и оформлял сцену»[26].

Вот так организовывалось крымское волеизъявление. Это не значит, что большинство жителей Крыма не хотели присоединения к России. Это значит, что никто не знает, сколько их и чего именно хотели, потому что весь процесс подготовки референдума, весь ход агитационной кампании и процесс подсчёта голосов полностью контролировались сторонниками присоединения. С целью пресечения неугодной им агитации на всей территории Крыма была отключена трансляция всех телевизионных каналов Украины — вместо них транслировались российские телеканалы[27]. В день голосования на участках составлялись дополнительные списки, куда по упрощённой процедуре вписывали всех желающих проголосовать; число таких желающих было аномально велико[28]. И объявленный итог голосования по АРК (почти 97% при явке 83%) — из тех, каких при честной организации голосования и честном подсчёте голосов просто не бывает.

Кроме того, по ходу подготовки референдума дважды приближались сроки его проведения: сперва референдум был назначен на 25 мая, спустя 3 дня перенесён на 30 марта, а ещё через 3 дня — на 16 марта. Причём вначале, 27 февраля, предусматривалось вынести на референдум вопрос о расширении автономии Крыма в составе Украины, а 6 марта этот вопрос был заменён на другой — о присоединении Крыма к России. И это значит, что на всю агитационную кампанию по референдуму с данным вопросом было отведено всего 10 дней. Похоже, это мировой рекорд.

Конечно, можно назвать это и «самоопределением», и «волеизъявлением». Но только чьим? Если референдум по вопросу о присоединении территории M к государству N проведён в условиях оккупации территории M солдатами и офицерами государства N, то кто же тот «сам», который в этих условиях «определился»? Чья воля была тут изъявлена? Видимо, того, кто отдал солдатам и офицерам приказ «начинать работу по возврату Крыма» и лично следил за его выполнением.

И на десерт: в постановлении Верховной Рады АРК «О проведении общекрымского референдума» решение о назначенииреферендума на 16 марта идёт вторым пунктом. А первым пунктом там значится: «Войти в состав Российской Федерации в качестве субъекта Российской Федерации»[29]. До референдума о «вхождении» ещё 10 дней — а уже постановлено «войти»!

Всё это вместе означает, что голосовательное мероприятие 16 марта ни с какого бока не может считаться юридически значимым референдумом. Так оно и было определено резолюцией Генассамблеи ООН от 27 марта 2014 г.[30] (за эту резолюцию проголосовали 100 стран, против — только 11, включая Россию). Попытка же выдать незаконный референдум за законный и навязать его результат как решение, обязательное к исполнению, в любой уважающей себя стране будет квалифицирована как преступная, тем более если она используется для сецессии.

Россия в этом плане не составляет исключения. В её Уголовном кодексе есть статья 2801«Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации». Согласно этой статье подобные призывы, если они квалифицируются как «деяния, совершённые с использованием средств массовой информации, в том числе информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть "Интернет"), наказываются обязательными работами на срок до четырёхсот восьмидесяти часов либо лишением свободы на срок до пяти лет»[31]. То есть, если законодательное собрание какого-нибудь субъекта РФ замыслит его сецессию и попробует организовать для этого референдум, объявив об этом в газете или в Интернете, то депутаты собрания тут же угодят в СИЗО с хорошей перспективой получить до пяти лет тюрьмы. Не за насильственные действия — только за призывы. А что было в России, когда такие призывы подкреплялись ещё и стволами «сил самообороны», мы знаем: была многолетняя и кровопролитная Чеченская война, и там уже не судьи с прокурорами разруливали ситуацию.

И вот что любопытно: закон о введении в УК РФ вышеупомянутой статьи был подписан президентом России в конце декабря 2013 г., то есть за 2 месяца до ввода в Крым «зелёных человечков». Видимо, уже тогда (а вовсе не в конце февраля, как сообщил Путин) было решено «возвращать» Крым. Тем более что как раз в ноябре-декабре 2013 г. доверие к Путину в России упало до минимальных значений[32], и надо было что-то делать. А чтобы потом в самой России никому не повадно было брать пример с крымских нарушителей территориальной целостности государства, то российский УК и был дополнен этой статьёй — в целях профилактики.

Значит, в своей стране мы сепаратизмов не допускаем и призывы к ним предусмотрительно криминализуем. А в чужой стране не просто поддерживаем, но и организуем с помощью наших вооружённых сил и засланных «общественников». Это ничего, нормально?

Для кого-то нормально. Норма же понятие относительное: кто-то считает нормой право для всех, кто-то — только для себя; для кого-то норма — честность, для кого-то — ложь. До 17 апреля 2014 г. Путин отказывался признать в «зелёных человечках» российских военнослужащих, хотя с самого начала руководил их операциями в Крыму. Лукавил он, как теперь выяснилось, и по поводу своих планов аннексии Крыма. 4 марта 2014 г. на вопрос журналиста: «как Вы представляете себе будущее Крыма? Рассматривается ли вариант его присоединения к России?» президент твёрдо и уверенно ответил: «Нет, не рассматривается»[33], а спустя год, нимало не смущаясь, сообщил, что отдал команду «начать работу по возврату Крыма» ещё в ночь с 22 на 23 февраля 2014 г.[34].

Видимо, это такая новая мораль: все политики врут, но все пытаются это скрывать, а вот наш президент врёт честно и открыто! И это значит, что крымнашизм вполне годится на роль ядра самобытной национальной идеологии. Ведь любая новая идеология должна кроме новых идей предлагать и какие-то новые ценности, и уже понятно, что интернационализм и международное право в число этих ценностей не входят, а входят, наоборот, племенной национализм и право кулака. Но те ценности были известны и за тысячу лет до Путина. А вот восхищение собственной ложью — «лжём и этим горды!» — это новое слово в аксиологии. «Учение Путина всесильно, потому что оно лживо» — это звучит. На загнивающий Запад должно произвести впечатление.