Зимнюю олимпиаду в самом жарком крае затеяла власть.На большее ,как о "фуфле", ума не хватает.

Российские государственные управленцы в массе своей — люди, далёкие от науки. Настоящих технократов фактически нет. Между тем, на Западе, сейчас, на первые роли выдвигают именно их — учёных, умеющих мыслить системно.

Как и чем обеспечить рывок нашей страны в будущее, что такое настоящие инновации, сколько научных «яиц» надо класть в бизнес-корзины, «АН» спросили у генерального директора легендарного Всероссийского НИИ авиационных материалов (ВИАМ) академика РАН, профессора Евгения КАБЛОВА.

ФГУП «Всероссийский научно-исследовательский институт авиационных материалов» (ВИАМ) — крупнейшее российское материаловедческое государственное предприятие, которое на протяжении 79 лет разрабатывает материалы, определяющие облик изделий авиа-космической техники.
Заказчиками изделий ВИАМ являются ведущие предприятия авиационно-космического комплекса России и мира.
Именно в ВИАМ в 1937 г. была создана отечественная авиационная броня. Там же разработан комплекс уникальных материалов, а также средств неразрушающего контроля, обеспечивший создание многоразового космического корабля «Буран».

- Евгений Николаевич, последние несколько месяцев нас просто преследуют трагические события, связанные с авиацией и космосом. Самолеты падают, грузовые корабли не выводятся на заданную орбиту.
Советский задел исчерпан полностью? Некомпетентность руководителей отраслей?

- Нет, советский задел далеко не исчерпан. В нашем институте ведутся уникальные разработки. Например, по материалам для гиперзвуковых летательных аппаратов.

А насчёт компетентности могу привести в пример США. Тем более что опыт этой страны весьма популярен в среде наших чиновников. Президент Обама привлек к принятию важнейших государственных стратегических решений не юристов или экономистов, а технократов. Людей, которые определяют дальнейшее развитие науки и техники.

Стратегия развития любого государства обязана базироваться на научно-технологическом прогнозе. А научно-технологический прогноз — это работа для академии наук, крупных научных центров и лабораторий. В США, Европе и Китае это чётко понимают.

- А в России? Например, какова сейчас роль Российской академии наук?

- Почти никакая. Необходимо срочно и резко изменить роль и статус РАН. Необходимо вернуть те права, которые были всегда. Именно академия должна давать окончательное заключение о научной обоснованности, технологической реализуемости любого крупного государственного проекта.

В советское время работала специальная комиссия Академии наук под управлением академика Владимира Котельникова, которой подчинялись все министерства, включая Госплан.
Они делали научно-технологический прогноз, анализировали всю ситуацию в области науки и техники, вместе с комитетом по науке и технике готовили перспективы развития.
И это научное мнение самостоятельно шло в правительство, минуя чиновников. На базе этого прогноза разрабатывался народно-хозяйственный план на пять лет развития страны.
Сейчас этого нет. Вообще — нет.

Я ещё в декабре 2007 года говорил президенту Владимиру Путину: как мы можем развиваться, когда нет стратегии развития страны, нет научно-технологического прогноза? О каких перспективах можно говорить, если власть даже не понимает — куда идёт страна.

Сейчас выпущена «Стратегия-2020», создана комиссия по её реализации.
Смотрим, кто там работает: те же уважаемые экономисты, юристы и прочие. Ни одного серьёзного технократа. РАН от разработки и реализации отодвинули. Оппонентов из числа серьёзных учёных слышать не хотят.

- В России практически на всех министерских должностях стоят, именно, — юристы или экономисты...

- Вопрос кадрового резерва сегодня — один из важнейших. Страна испытывает дефицит кадров, кадров, способных не болтать с трибуны, а решать конкретные, практические задачи.
Но для этого нужна внятная промышленная политика: что делается, во имя чего и каким образом?

В крупнейших западных корпорациях, с которых модно брать пример, во главе стоят люди, знающие своё производство. Там есть управленцы, но их роль — не главная.
Ты можешь быть хоть каким экономистом или финансистом, но ты должен понимать предмет, которым руководишь. А если не знаешь, с какого конца к двигателю подойти, то какой ты руководитель?

Генеральный российский конструктор

- Вы много общались и общаетесь с Путиным. Он кто? Ведь до сих пор российский, пока ещё премьер — «черный ящик».

- Чем отличается Путин от многих других руководителей? Он умеет слушать. Прежде чем принять то или иное решение, он выслушивает специалистов. На любом совещании первое слово — за профессионалами. И если ты его аргументированно, глядя в глаза, убедил в своей правоте, то он всегда поддержит.

Другой вопрос, что те люди, которые обязаны выполнять его решения, скажем так, не всегда это делают. Или делают не до конца. Пример — российская авиационная промышленность. Худо-бедно, она пока жива. Но если бы не он, то мы бы её уже похоронили окончательно. Наверху всё гораздо сложнее, чем показывают по телевизору.

- Вы сторонник возрождения института генеральных конструкторов, которые не только должны иметь огромные полномочия, но и отвечать за порученное дело буквально головой.

Вас поддерживает Путин в этом начинании?

- Генеральные конструкторы были интеллектуальной элитой государства. Их роль в развитии страны колоссальна. Именно на них были созданы авиационная, космическая, ракетная промышленность. В одном человеке совмещались государственное мышление, объём научной, инженерной информации, и чисто человеческие качества, и могучие организаторские способности.
Сейчас такого института фактически нет. За всё «не отвечает» менеджер. Хочет — даст денег на новые разработки, не хочет — не даст. А что это за «генконструкторА», которые не могут ничего решить?

Свои предложения по этому вопросу я направлял председателю правительства России и в адрес Военно-промышленной комиссии при правительстве.
Сейчас Военно-промышленная комиссия поддерживает нас в плане возрождения самого института генеральных конструкторов. Но это половинчатая мера. Надо чётко принять решение — дать огромные полномочия и возложить всю ответственность за выполнение порученных задач.

Инновационная болтовня

- Да, Евгений Николаевич, такого бы генерального конструктора для всей России найти...

- США считают своим главным достижением XX века создание национальной инновационной системы. А мы ныне свистим повсюду: инновации, модернизации, бизнес-инкубаторы, технопарки, зоны с особым экономическим статусом и т.д. Запутали всех, в том числе — и самих себя.

Недавно, на одном из заседаний Совета генеральных и главных конструкторов, ведущих учёных и специалистов в области высокотехнологичных секторов экономики, я так и сказал заместителю предстедателя правительства Сергею Иванову: у нас на все эти бизнес-инкубаторы «яиц» не хватит. Потому что, если нет идеи — что высиживать-то?

Второе: ситуация с патентами, с интеллектуальной собственностью в России аховая.
Президент Путин еще в феврале 2004 года поставил задачу — создать национальную инновационную систему (НИС). Задача до сих пор не выполнена. Чиновники ­НИСом обзывают всё что угодно, кроме главного — получения патентов на изобретения, закрепления интеллектуальной собственности за разработчиками, создания рынка интеллектуальной собственности.

Эти изобретения и являются теми «яйцами», которые надо положить в бизнес-инкубатор. Сейчас мы вынуждены все патенты отдавать в министерства, в нынешние «закрома родины».
А кто там будет их коммерциализацией заниматься — неизвестно. Кто будет платить за поддержание патентов? Кто будет платить авторские — тоже неизвестно.

И если в ближайшее время вопрос не решится, то мы вплотную приблизимся к тому, что инновационная активность в части получения патентов будет сведена к нулю. А без «бизнес-яиц», как я уже говорил, не будет рынка интеллектуальной собственности и бизнес-инкубаторов.

В 2000 году государство выделило 17 миллиардов рублей на научные исследования и разработки. В 2010-м — 250 миллиардов. Прогресс огромный.
Но сколько патентов было получено за эти деньги? В 2000-м — 15 800 патентов. В 2010-м — смех — 16 200! В 15 раз увеличено финансирование, и рост на выходе на десятые доли процента.
В это время американцы имеют в год 450 тысяч патентов. Японцы — 350 тысяч. Китай — 300 тысяч.

- А впереди — вступление в ВТО и всё, что мы не смогли защитить, плавно перей­дет в руки конкурентов?

- Да. При вступлении в ВТО наша незащищённая интеллектуальная собственность может уплыть.

- Эта тема возникает на переговорах о вступлении в ВТО?

- А кто знает? Вы знаете, на каких условиях ведутся переговоры? Вот и я не знаю. Но это вторично.

Сейчас необходимо срочно сделать несколько вещей.
Первое: должны быть приняты чёткие законы, правила игры для внутренней системы патентования даже безотносительно вступления-невступления в эту организацию.

Второе: должен быть принят закон о передаче технологий, которые не являются ни государственным, ни военным секретом, из оборонно-промышленного комплекса в гражданский сектор экономики.

Не можете написать сами, возьмите американский образец, в котором чётко прописано: как, что, куда и на каких условиях передается. Как и кому производятся отчисления.
У нас, например, только идею запатентовали, как вокруг семеро с ложками уже требуют от неё кусок. Даже не дожидаясь, когда она в производство пойдёт.

Это ключевая позиция национальной инновационной системы: патенты, ноу-хау, законы, венчурный капитал. Около крупных центров должен быть создан инновационный пояс в виде малых предприятий, которые на базе своих патентов создают и выпускают продукцию.

Ум тренировку любит.

- Евгений Николаевич, что происходит в перспективных космических, авиационных программах? Стагнация? Почему нет резких, прорывных достижений?

- Ещё древние говорили, что государство, которое за пять лет не может сформулировать масштабные национальные проекты, причём, понятные большинству населения, — превращается в территорию. Нам нужно ставить перед собой такие проекты и подключать к ним всех, кто умеет это делать.

Но беда в том, что в России постепенно уменьшаются научный и технический потенциалы людей. И если мы не привяжем их к такой масштабной работе, то среда, которая способна к созиданию, просто исчезнет.

Мозги нации, как и мозг человека, нуждаются в постоянных тренировках. Иначе, они — просто атрофируются. Заново же создать мозг — невозможно.