«ЮСИСАПАЙЛ» - Далекое и близкое» - Глава третья - (История московской армянской общины)

http://husisapail.narod.ru/husis03.htm

Давид Балаян

"ЮСИСАПАЙЛ" - Далекое и близкое

Глава третья

 Тяжело было выживать с «волчьим билетом» в стране развитого социализма. Даже война в Афганистане, резко повысившая потребность в офицерах запаса, знавших персидский язык (почему-то они там гибли в первую очередь), не смогла сделать меня «выездным». Правда, военкоматы старались и каждые 3-4 месяца упорно пытались забросить меня в самую гущу событий, но особисты не дремали. Многие из отсидевших всхсоновцев уже совершали турне по западным странам, а меня, только за то, что не донес на них, наш бедный военком никак не мог отправить в действующую армию помогать ей в выполнении своего интернационального долга. 

Патологическая враждебность системы неизбежно выдавила меня в лоно армяноязычной беллетристики, которая, хоть и тоже не отличалась особым дружелюбием, но зато имела определенные альтернативы. Некоторым, по большей части малоформатным произведениям удавалось пробиться в Ереване (журнал «Возни», еженедельник «Айреники Дзайн»), Тбилиси («Советакан Врастан») и даже в Баку (журнал «Гракан Адрбеджан», газета «Комунист») с крошечными авторскими дивидендами. Главными же моими издателями были диаспорные газеты и журналы («Азгаин Мшакуйт» и «Спюрк» в Бейруте; «Арадж» в Париже; «Пайкар» и «Масис» в США) - но без гонорара, а подчас и авторского экземпляра.

… Шел 1987 год. Еще были сильны коммунистические структуры и насаждаемая ими идеология. Однако в экономической сфере уже появились некоторые признаки демократии: разрешили кооперативную деятельность, которая, развиваясь, стала вторгаться и в такую сугубо идеологизированную и монополизированную область, как издание печатной продукции.

К тому времени я тихо и незаметно проработал 14 лет в бюро научно-технической информации местной промышленности, расположенном в полуподвале двухэтажного жилого дома. Кадры здесь не задерживались: просачивались в партию и находили более лакомые и престижные места для трудоустройства. Мне же выбирать было не из чего, и потому выслужился до заведующего отделом подготовки информационных изданий, в основном состоявшего из надомников-инвалидов. И, когда началась так называемая «перестройка», пришло, наконец, мое время; зная пути обхода многоуровневых цензурных препон, мне тогда удалось первым в стране выпустить кооперативный журнал «Менеджер» и пробить тем самым брешь в монополии большевиков на печатное слово. Правда, его потом задушили, засыпав анонимками вышестоящие инстанции и выдавив меня из конторы, но опыт «Менеджера» навел на идею попытаться наладить выпуск армяноязычного журнала в Москве, чтобы, по крайней мере, иметь, где публиковать свою прозу.

И, разумеется, он должен был называться только и только «Юсисапайд».

Однако схема не сработала: «Менеджер» печатался в рамках общеотраслевой серии на своей множительной базе с обязательной визой Главлита, а любое новое периодическое издание могло быть запущено лишь по специальному постановлению ЦК КПСС и Совмина СССР.

А еще пишут, что Степаносу Назарянцу при царизме было очень трудно с получением разрешения на издание «Юсисапайла».

В цензорской конторе в Оружейном переулке (сейчас там структура по регистрации СМИ), где и без того «Менеджер» вызывал нечто близкое к столбняку, начисто отвергли даже крошечную возможность выпуска литературного журнала.

Оставался еще самиздатовский вариант: уже были на слуху «Экспресс-хроника» А.

Подрабинека, «Бюллетень христианской общественности» А. Огородникова, «Референдум» Л. Тимофеева, «Гласность» С. Григорянца, «Демократия» В. Новосельцева и др., тем более, что 15 ноября 1987 года в Ленинграде с разрешения властей прошло совещание редакторов неофициальных журналов, в котором приняли участие и составители «Метрополя».

Но этот вариант полностью не устраивал меня, ибо, если стоит задача возобновления именно «Юсисапайла», то это как и 130 лет назад должно произойти лишь с разрешения властей.

И тут мне попадается крошечная заметка в «Вечерней Москве» о том, при Доме народного творчества официально регистрируются неформальные любительские объединения по самым различным направлениям. Возникла мысль: а что если попробовать создать национальное литературное объединение по выпуску непериодического издания в виде альманаха, выходящего очень даже периодично?

Первым делом к программе я привлек своего друга Котика. Это получилось спонтанно: он предложил организовать кооператив по изготовлению бумажных цветов, на что я ответил отказом, ибо, мол, занят делом, более привлекательным, но не столь прибыльным.

«Клондайк, Клондайк!» — забегал, причитая человек, который действительно умудрился извлечь из этого проекта максимум материальных благ.

«Менеджер» еще был на ходу, поэтому, учитывая мою занятость, мы разделили свои функции: я буду делать оригинал-макет первого номера «Юсисапайла», а Котик займется организационными вопросами по созданию любительского объединения. Впрочем, переговоры, составление и распечатывание протоколов, вариантов уставов и массу подобной работы пришлось все равно делать мне, а Котик «согласовывал» детали проекта с… КГБ СССР.

- Старик, это реалии жизни, - успокаивал он меня. – Без одобрения «соседей» (так он называл своих шефов-чекистов), у нас ничего не получится. Ты не думай, я им не все рассказываю, только то, что нам выгодно.

Поистине, от сексотов и стукачей в те приснопамятные годы некуда было деться! Да и что осуждать этих людей? Без такой альтернативы многих ожидало лишь жалкое прозябание, как, например, тому же Котику, почти 10 лет «учившемуся» на заочном отделении Цхинвальского педучилища.

27 января 1988 года он провел у себя дома первую встречу энтузиастов «Юсисапайла», в которой, кроме нас двоих, участвовал еще и Ашот Сагратян. Выдав огромную массу информации о своих элитных знакомствах среди армян во всех частях света мира, Ашот перешел к сути вопроса:

– Вы, конечно, понимаете, что «Юсисапайл» должен быть культуртрегерским журналом? Этаким эстетствованием ассимилировавшихся в России армян. И ни в коем случае самих себя себя не публиковать!

Накануне я узнал, что ЦК запретил создание издательских кооперативов, в связи с чем возобновление «Юсисапайла» стало весьма проблематичным. Но оригинал-макет уже почти был готов, а состоял он сплошь из моих произведений.

И я промолчал.

5 марта 1988 года мой друг и сподвижник с важным видом вдруг сообщил, что на днях КГБ его отправляет в командировку в Ереван. Там ему предстоит, в том числе визит в Комитет по спюрку:

- Что у них просить для нас?

Честно говоря, столь откровенная болтовня о связях с чекистами меня тогда больше забавляла, ибо я не верил ни одному его слову. Сейчас я понимаю, что зря списывал их на присущую таким людям желание похвастаться своими

супер-связями.

Через 8 дней, 13 марта 1988 года, армянскую диаспору Москвы буквально всколыхнули события в Сумгаите; люди массами стали приходить к церкви Сурб Арутюн на Красной Пресне, а потом стали организовывать митинги.

И, командировку, видать, поэтому отменили.

Продолжение следует