Конская опупея-1982. Часть вторая.

На модерации Отложенный

(с первой частью можно ознакомиться >ЗДЕСЬ

Картосхема Патомского нагорья. Трасса нашего перегона показана черным

3. 01-04 июля. Перегон из Хомолхо до Светлого. Переправа. Минус Победа. Пир.

Двухдневный перегон (около 45 кил по прямой) до поселка Светлого, что на реке Жуе, левом притоке р. Чары, подробно описывать не буду. Тайга как тайга; тропа, то спускающаяся в долины ручьев со скалистыми обрывами Патомского нагорья, то проходящая высоко над прижимами, каменистые броды через неглубокую речку Кадали, крики «Ылля!»... К сожалению, сделанные по дороге снимки пребывают у меня на еще неотсканированных слайдах, и потому приведенные здесь фотографии тех мест вытащены мною из Сети. Шли по местам примерно вот таким: 

Большую часть пути шли, натурально, пешком, ведя связки нагруженных лошадей в поводу. Под вечер 2-го июня вышли к пустующему еще пионерлагерю, выстроенному приисковиками-светловчанами в почти чистом от подлеска (уже начал цвести багульник) и заросшем ягелем сосновом бору недалеко от поселка, на противоположном берегу реки. Тут и заночевали. Что такое закат солнца в таком лесу и кажущиеся медно-красными в нежарких косых лучах стройные стволы – объяснять никому, думаю, не надо, каждый наверняка видел такое хотя бы раз в жизни…

Сосновый бор напротив п. Светлый.

Третьего решили устроить день отдыха, с постирушкой и починкой порванной об сучки одежды – этим в поле приходится заниматься систематически. Коля со своим кадром сгонял в поселок (переправившись на чьей-то местной моторке на тот берег) за горючим, и попутно договорился насчет завтрашней переправы груза и лошадей – Жуя река серьезная, ширина ее в то время около Светлого составляла более ста метров, а глубина – метров около двух-трех.

Река Жуя (Патомское нагорье)

И вот, с утречка, после плотного завтрака (похмельем по тем временам еще никто не страдал) наша веселая компания (четыре человека и шесть четвероногих), поеживаясь от утреннего речного холодка сгрудилась на берегу около кучи груза – седел, туго еще набитых вьючных сум с продуктами, брезентами, палатками, конскими ремнями-«черезами», веревками и овсом, спальных мешков и личных рюкзаков. В назначенное время бодро затарахтел мотор, широкий, почти плоскодонный, «Крым» с двумя моторами ткнулся носом в галечный пляж, и двое местных полуякутов – отец с сыном – приступили к привычному своему занятию. С грузом и людьми вам все понятно, а лошадей в тех местах переплавляют на длинной веревке, привязанной к корме плавсредства.

Лошади, если их загнать в воду (не любят), вполне прилично плавают. Делается это на малом газу, важно лишь следить, чтобы веревка не провисла и не намоталась на винт.  

(Эх, вот тут бы снимочек! А должен быть...)

…Все шло отлично, было сделано уже несколько рейсов, и ничего, казалось, не предвещало беды. И вдруг… Случайно ли, сдуру ли, хозяин лодки Степан резко газанул посреди реки, беременная моя Победа ушла с головой под воду, забилась, заныряла… На берег ее выволокли уже неживой. Попытки сделать кобыле искусственное дыхание или выдавить воду из легких ни к чему не привели. Над берегом повис густой мат, бедолага Степан втянул голову в плечи… Ну, бить его, естественно, никто не стал – «умерла, так умерла», чего теперь. Пустили (на всякий случай) пулю в ухо, перерезали лошади глотку, спустили кровь, среди собравшейся на берегу толпы нашлись умельцы, возжелавшие лошадиной шкуры, в таежном полуохотничьем хозяйстве все сгодится, а нам – куда ее? Был составлен и заверен в сельсовете первый в моей жизни акт, в приложение к которому полагались отрезанные уши «павшей» скотины. Поскольку целую тушу нам было не увезти (и так количество груза на каждый конский хребет увеличилось), предприняли мы было попытку сдать мясо в местный магазин, хотя бы по демпинговой цене, но куда там – местные успели рассудить, что мясо так и так останется в поселке. Мясопродукты же в те годы даже в Иркутске были большим дефицитом, хотя талонной системы введено еще не было. Поэтому вернулись мы из магазина несолоно хлебавши, обменяв на водку несколько банок тушенки, незаменимой на охоте и сенокосе.

Виноватый Степан пригласил всех нас к себе на обед. Уха, рыба, свежая, соленая и копченая (хариус и ленок), картошечка, свежеподжаренные лепешки на соде, грибы во всех видах, соленые огурцы и черемша (это растение вроде дикого чеснока, уже и свежая, кажется, начиналась), варенья из лесных ягод, моченая с сахаром брусника, непременная бражка, «агдамово вино» и наша водка качугского разлива… 

Такое вот меню.

Были и еще гости, включая веселую продавщичку из местного сельпо, которая и принесла с собой пресловутый «Агдам», и не менее веселую мадаму с почты… Нашлась и гитарка. Короче, обед плавно перетек в ужин с шашлыками из конины на речном берегу. Одно стегно отрубили, чтобы взять с собой в дорогу. Больше брать смысла не было, дни стояли жаркие...

Всю ночь мимо затухающего костра мелькали тени с топорами и раздавался хруст разрубаемых костей. Пусть их, сонно думал я…

К утру от несчастной Победы не осталось ни хвоста, ни головы. Так и не родившимся жеребенком местные люди тоже не побрезговали, голод – не тетка…

(продолжение следует)