Русское Хакагурэ

На пришлой неделе случилась у меня беседа с шефом бюро Московского отделения «Ёмиури симбун». Японская газета, которая выпускается, зверскими советскими тиражами, самыми большими в мире, два раза в день.

Разговор увязывался с 30-ти летием падения Берлинской стены, но речь по большей части шла о Калининграде. И это, как мне кажется, не случайно.

Но сначала пару слов о японцах. Зная журналистов разных стран, особенно братьев с приграничных территорий, я ожидал множество вопросов, которые те обычно любят задавать:

– А когда вы свергнете кровавый режим Влада Путина?

– А когда вы переименуете Калининград в Кёнигсберг?

– А когда Россия отдаст Крым?

Отвечать всегда на такие вопросы весело и просто:

– Когда рак на горе свистнет!

Или отвечать фирменным:

По кочану!

У японцев же всё корректно, никаких провокаций и двусмысленностей. Складывается впечатление, что в стране восходящего солнца нет любителей дешевых сенсаций, которые пользуются популярностью в странах бывшего Варшавского блока. Вопросы касались, в основном, материального положения людей, стало лучше или хуже жить, как санкции влияют на экономику, часто ли ездите в Европу, как оцениваете отношения Запада и РФ, что принесло падение Берлинской стены России и Европе, идёт ли в стране развитие, не хотят ли калининградцы интегрироваться в Европу, и так далее.

В принципе, на все эти вопросы можно получить ответы в любом баре, а особенно честные после футбольного матча «Россия-Бельгия».

Да, жить лучше не стало. Пенсионная реформа – это какой-то эпический провал внутриполитического блока Кремля. Да, население беднеет, но государство становится богаче, ибо два эти формы существования идут параллельным курсом никак не пересекаясь.

Да, мы на первом месте по экспорту пшеницы. На втором по экспорту оружия, в пятерке по экспорту нефтепродуктов. Да, сельское хозяйство испытывает бурный рост в результате западных санкций. Да, вступление в ВТО было ошибкой, а тотальное уничтожение советской экономики и идеологии, чуть не привело к распаду страны. Да, стыдно в огромной и богатой стране получать стодолларовую пенсию. Да, странно платить такие налоги имея такую медицину. Да, радостных перспектив не видно. Да, отношения с Западом зашли в тупик. Да, никакого нападения на Калининградскую область со стороны Европы никто не ждёт. Это, по меньшей мере, смешно.

Но сила действия равна силе противодействия, и сколько не окружай наш западный полуэксклав американскими базами и ракетами, всё это только ухудшит безопасность старушки Европы.

Да, бетонная Берлинская стена была разрушена, и вместе с ней исчезли все иллюзии о равных отношениях с Западом, о «демократии», ценностях капитализма, об идее общего дома, от Мадрида до Владивостока.

И вместе с этим возникла новая стена, которая многократно крепче и выше.

Это идеологическая стена. Где главным условием её отмены, является отказ от собственного суверенитета. Как от него отказалась Прибалтика, Польша или те же Япония и Германия.

И даже, если бы мы хотели интегрироваться в Европу, у нас не было бы никаких шансов, ибо это утопия. Потому что наши «западные партнёры» никогда этого не допустят.

Вот уже два с лишним десятилетия, миллион российских граждан живут в европейском гетто – существуют на ограниченной территории, с отсутствием возможности свободно передвигаться по суше. И если Россия делает какие-то дружеские шаги в отношение Европы (например, электронные визы) то из-за границы идёт непрекращающееся экономическое, политическое и военное давление (отмена режима МПП – приграничного передвижения с Польшей).

Да, у России и Запада идёт непрерывный политический торг, но как жаловались голландцы молодому российскому царю херру Питеру:

«русские купцы очень несговорчивы, им лучше сгноить товар, чем продать его за разумную цену».

Разумная цен и хорошая сделка – для наших «западных партнёров» всегда только одно: это одеяла, зараженные вирусом оспы в обмен на золото и пушнину, или покупка чужого суверенитета и территорий за свежеотпечатанные казначейские билеты.

«Боюсь, что русским такая сделка не очень подойдёт», – сказал я. Мы очень упрямы, а суверенитет страны, который мы отстояли за пару столетий, уложив в могилу половину боеспособного населения Европы, является той частью ментального кода, который если мы потеряем – то просто перестанем существовать как народ».

В случае «или (смерть), или (жизнь на коленях)» мы всегда выбираем смерть.