Опять нефтяное проклятие

Над Россией снова нависло нефтяное проклятие — риск необдуманного роста госрасходов, беспокоятся эксперты Всемирного банка. Они советуют как можно быстрее обнулить дефицит бюджета и накапливать резервный фонд, а источник финансирования программ модернизации искать в повышении эффективности имеющегося объема расходов.

Мир переживает новый нефтяной шок: цена барреля нефти в 2011 г. составит $96,8, в 2012 г. — $92,3, прогнозирует Всемирный банк (ВБ). Это время нужно использовать для корректировки бюджета и подготовки к периоду низких цен на нефть — их падение неизбежно, говорит главный экономист ВБ по России Желько Богетич: «Вы еще помните 1998 год?» Нужно как можно быстрее сокращать дефицит и снова накапливать резервный фонд — сейчас в нем менее 2% ВВП, указывает Богетич.

Политика накапливания позволяет помимо создания «подушки безопасности» поддерживать бюджетную дисциплину и снижать инфляцию, тем самым обеспечивая долгосрочную макроэкономическую устойчивость, добавляет экономист ВБ Сергей Улатов.

Но пока все наоборот: высокие цены на нефть и грядущие выборы провоцируют увеличивать бюджетные траты. Они поддерживают инфляцию, которая затрудняет долгосрочные инвестиции и съедает реальные доходы населения. В Россию возвращается нефтяное проклятие, не исключает Богетич. Сохранение дефицита не только создает риск не справиться с ситуацией при возможном падении нефтяных цен, но и становится тормозом для экономики России. Несмотря на разгон цен на нефть, в 2011 г. она вырастет на 4,4%, чуть меньше, чем ожидал ВБ еще в ноябре (4,5%), а инфляция составит 8-9%.

Планы правительства сократить дефицит с 4,1% в 2010 г. до 2,9% в 2013 г. разумны, но недостаточны, считают эксперты ВБ. По оценкам Богетича, достичь нулевого дефицита федерального бюджета возможно уже в ближайшие два года; дефицит консолидированной казны будет менее 1% уже в 2011 г. Потенциал сокращения консолидированных расходов Богетич оценивает в 8-9% ВВП — с текущих 39 до 30-31% за 4-5 лет. Для федерального бюджета ключевая задача — сокращать разрыв между расходами и ненефтегазовыми доходами с почти 13% ВВП в 2010 г. до докризисных 4% в 2015 г., на два года раньше, чем предполагает Минфин.

Ужесточение бюджетной политики вовсе не исключает реализации программ модернизации экономики.

Потребности в дополнительном финансировании модернизации экономики составляют 7,7% ВВП в 2011-2013 гг., посчитали в ВБ. Планы правительства по повышению доходов (увеличение акцизов, улучшение администрирования) и оптимизации расходов предполагают получить дополнительные ресурсы в 5,1% ВВП. Возникает разрыв в 2,6% ВВП. Значит, требуется активнее сокращать непродуктивные расходы, повышать эффективность доходной базы, говорится в докладе ВБ.

Например, в конкурсах на дорожные работы в субъектах участвуют только региональные подрядчики, зачастую не имеющие необходимой техники; нужно делать такие конкурсы межрегиональными и запретить субподряды, советует ВБ. Повышение конкуренции при размещении госзаказа на ремонт и содержание дорог высвободит 0,5% ВВП бюджетных денег.

Сокращение антикризисных субсидий секторам экономики даст еще около 1% ВВП. Улучшение налогового администрирования — 1%. В целом дополнительный скрытый ресурс — 4% ВВП за три года, посчитали в ВБ.

Еще один источник — улучшение инвестклимата. «Это заблуждение, что задачи поддержки экономического роста решаются только деньгами: они решаются эффективными деньгами, а также реформами», — подчеркивает Богетич. Выбор между задачей сокращения дефицита (позиция Минфина) и поддержки экономического роста за счет увеличения госинвестиций при сохранении бюджетного дефицита в 2-3% (позиция Минэкономразвития), с точки зрения ВБ, очевиден. «Невозможно жертвовать макроэкономической стабильностью ради обеспечения экономического роста: нет стабильности — нет и роста», — заключает Богетич.

При текущих ценах нефти, превышающих $100, дефицит бюджета может быть и 1% ВВП, но это ничего не решает ни для социальной стабильности, ни для проведения модернизации, ни для инновационного развития, говорил ранее замминистра экономики Андрей Клепач. Величина бюджетного дефицита не может быть самоцелью, так же как, например, стабильность курса, убежден он:

«Есть вещи, которые за пределами Минфина и ЦБ, — они в реальной экономике. Наша экономика объективно несбалансирована, и как ее сбалансировать — вот это действительно вызов». Государственные инвестрасходы не всегда можно заменить частными. Половина из 3% ВВП инвестиций в транспортную инфраструктуру — государственные, а вторая часть — трубы, приводил пример замминистра: даже в Чехии, где плотная дорожная сеть, на дороги тратится более 3% ВВП. Если экономить, то инновации надо сосредоточивать в Москве и Петербурге и списываться с остальными городами по интернету, «потому что даже на самолетах летать скоро будет сложно», сказал он.

Тормоз для функционирования экономики скорее в ее недофинансировании, а не в дефиците бюджета, добавляет начальник департамента Минэкономразвития Олег Засов.

Однако госрасходы в России малоэффективны, выяснили в Центре макроэкономических исследований Сбербанка: увеличение госрасходов на 1 п. п. ВВП приводит к ускорению роста экономики на 0,13 п. п. в течение года, тогда как в развитых странах — в среднем на 0,3 п. п., в развивающихся — на 0,2 п. п.

Высокая цена нефти возвращает Россию в 2006-2007 гг. со всеми рисками того периода, считает Юлия Цепляева из BNP Paribas. Модернизация путем повышения эффективности госрасходов и их оптимизации — совет хороший, но риторический, говорит она:

«Никто же не хочет растянуть модернизацию на 20-30 лет, хотя это было бы здоровым решением: каждый политик заинтересован получить результат здесь и сейчас, а не в далекой перспективе». Когда есть спрос на серьезные структурные изменения, снижать их финансирование — совет нереалистичный, считает она.