Против упрощенчества

 

Главный вопрос, которым задаются публицисты и историки в год семидесятилетия начала Великой Отечественной войны, удручающе однообразен. «Виновен ли Сталин в поражениях 1941-го?» Одни говорили что да, виновен, потому что уничтожил элиту Красной Армии в 1937-ом, игнорировал предупреждения разведки и не жалел людей. Другие — что нет, невиновен, что без Верховного главнокомандующего не было бы Победы, а в поражениях начала войны виноваты генералы-предатели.

Это главная беда современных дискуссий на исторические темы, как общественных, так и профессиональных: гигантские по своим масштабам и последствиям события практически исключительно объясняются чей-то злой волей. Почему произошла Февральская революция? - Либералы и масоны провели пиар-акцию по свержению Государя. Почему случилась Октябрьская революция? - Немецкий генштаб профинансировал большевиков, чтобы разложить русскую армию. Почему случился голод 1932 — 1933 годов? - Сталин захотел уничтожить украинское крестьянство. Чем объясняется террор 1937 — 1938 годов? - Сталин ликвидировал оппозицию/пятую колонну. Почему летом 1941 года немцы разгромили войска Западного фронта? - Нас предал генерал Павлов. Примеры можно множить до бесконечности.

Эти простые объяснения востребованы именно в силу своей простоты: без долгих разговоров можно указать на тех, кто во всем виноват: либералов, большевиков, троцкистов, сталинистов и агентов международного империализма; Николая II, Ленина, Сталина, Жукова, Хрущева и примкнувшего к ним Ворошилова. А потом, назвав виновного, попытаться извлечь из этого сиюминутную политическую пользу: потребовать компенсацию за геноцид и оккупацию, публичных осуждения и покаяния, а затем снова покаяния и еще раз осуждения, спешной десталинизации, немедленного воссоздания прогрессивного советского строя, реституции и люстрации.

Мы осуждаем политиков, занимающихся подобной прагматичной актуализацией истории, но почему-то забываем, что политико-исторические претензии не появились бы на свет без сформулированных историками простых объяснений.

Кампания по международному и внутригосударственному признанию «голодомора-геноцида» стала возможна только благодаря трактовке голода 30-х годов как заранее подготовленной акции Сталина, москалей и жидов (нужное подчеркнуть, недостающее вписать). А вот если дать комплексное объяснение трагедии, в котором будет описано и стремление советских властей выбить как можно больше хлеба из крестьян для финансирования поставленного под угрозу мировым экономическим кризисом процесса индустриализации, и крестьянский саботаж, и неэффективность государственного аппарата, и десятки других факторов, - тогда вдруг выяснится, что трагедия-то обусловлена столь большим числом причин, что не сразу и поймешь, могло ли быть иначе. То же самое и во внешней политике: столько копий сломано вокруг вопроса о том, кто виноват в заключении соглашения между СССР и Германией в августе 1939 года. Сталин? Британская дипломатия? Официальная Варшава? Предложений много, все политически конфликтные. А присмотришься внимательно к действиям каждого из акторов -- и увидишь, что все пытались отстоять свои интересы, все выбирали наиболее логичное и субъективно правильное решение из возможных. И что совокупность этих субъективно правильных действий привела к войне. Чья же в этом вина? Кого осуждать?

В спорах о положительной/отрицательной роли личности в отечественной истории почему-то начинает забываться элементарная, в общем-то, вещь: что даже самый абсолютный диктатор ограничен в своих действиях. Информацией, которую ему кладут на стол, эффективностью госаппарата, уровнем развития страны и тысячами других факторов. Решения стоящих у власти людей влияют на ход событий, но далеко не всегда определяют их. Определяют исторические события глубинные экономические, демографические, этнические, социальные, технологические процессы. К революции 1917 года привели не слабость Николая II и не заговор злокозненных либералов и большевиков, а системный социально-экономический кризис, основы которого были заложены десятилетиями ранее. Не ошибки Сталина предопределили поражения Красной Армии летом 1941 года, а качественное и количественное (на участках основного удара) превосходство противника. «Великая чистка» 1937 — 1938 гг. приняла исключительные формы прежде всего из-за решений Сталина и его окружения, хотя и инициативы местных властей, и специфика функционирования НКВД, и массовые доносы свою роль в развитии событий, безусловно, сыграли.

Долг историка — избегать упрощенных объяснений исторических событий и морализаторства. Не «кто виноват», а «как и почему это произошло» - вот основной вопрос для исследователя. Подобная исследовательская позиция помогает выйти за пределы порочного круга «десталинизаций»/«сталинизаций» и осознать сложность мира, в котором мы живем.

Источник: http://www.odnako.org/blogs/show_11718/

0
478
1