НА СМЕРТЬ ЕВТУШЕНКО

НА СМЕРТЬ ЕВТУШЕНКО

 

Женя Евтушенко представлял ударную тройку шестидесятников. Он всегда писал по делу. В 1952 году писал похвальбы Сталину. Началась хрущевская оттепель, возврат (якобы) к ленинским принципам – и Жена в момент перестроился, стал шестидесятником, вместе с Робертом Рождественским и Андреем Вознесенским. Принялся писать против Сталина.

 

От меня, ни умельцы ловчить и красть,
ни мещан шепотки,
ни Берия -
не добились неверья
в Советскую Власть,
не добились
в Коммуну неверия.

И Коммуну, на сделки ни с кем не идя,
я построю руками, зубами!!!!
И во мне ни умрет никогда:
Никогда коммунары не будут рабами!

 

Строят Братскую ГЭС – Женя пишет про Братскую ГЭС…

Перестраивался и Вознесенский. Перед Хрущевым он сравнил себя с Маяковским (мол, тот тоже не был членом партии), Хрущев на него наорал, и все диссиденты-либералы тут же признали его своим. Однако Андрюша взял и перестроился, написал «Лонжюмо»: «Ленин был из породы распиливающих…» - нет, это не то, что вы подумали. Не надо к приличным людям подходить со своей меркой. Распиливающих - в смысле «постигающих суть вещей», писал Андрюша.

 

Основным содержанием стихов Евтушенко является завывание. Женя читал стихи, завывая. Сразу становилось понятно – стихи. Вот если убрать завывание – тогда не сразу ясно. Вот образчик:

 

Белеют лица в сквере по углам.

Сопя, ползет машина поливная,

смывая пыль с асфальта и давая

возможность отражения огням.

Скользит велосипед мой в полумгле.

 

Вот так вот. Это вам не ямб и хорей. Тут ударения скачут, как горные бараны. А этот образ белых лиц по углам. Да еще поливалка, которая огням дает возможности. Без завываний – просто никуда.

 

Идут белые снеги,

как по нитке скользя...

Жить и жить бы на свете,

но, наверно, нельзя.

 

Не всегда хватало у Жени духу на рифму, но каков образ – снеги скользят по нитке! Основная мысль строфы – жить на свете нельзя. Не то, чтоб как отрубил – сомневается.

 

Когда взошло твое лицо

над жизнью скомканной моею,

вначале понял я лишь то,

как скудно все, что я имею.

 

Да… Скомканная жизнь… В 1960 году Женечке было 28 годиков. Беда, тут Женечка – плагиатор. Вот шедевр, который он присвоил:

 

Давно ли это было? Ты забыла.

Твое лицо над миром восходило,

Как всходит солнце, обещая день.

А я, как зачарованный, глядел.

 

Читаем дальше.

 

Пусть нам не дано изменить все немедля, как хочется,-

когда изменяемся мы, изменяется мир.

И мы переходим в какое-то новое качество

и вдаль отплываем к неведомой новой земле,

и не замечаем, что начали странно покачиваться

на новой воде и совсем на другом корабле.

Когда возникает беззвездное чувство отчаленности…

 

Это обожаемая всеми безмозглыми КСП-шниками «Сережка ольховая». Ну, разумеется, не обошлось без убогой рифмы, Пушкин смеялся над «морозы – розы», в зрелом возрасте Женя суёт «встречал – причал». Однако ж… это он о чем? О пьянстве, что ли? Ну, да, солидно приняв на грудь, мы изменяем себя и начинаем странно покачиваться, а потом наступает «беззвездное чувство отчаленности». Всё верно.

Но ведь тут Женечка протаскивает уже стандартную дебильную американскую формулу: «Измени себя». Т.е. чтобы изменить мир, не нужно бороться за свои права. Нужно просто самим измениться. Молиться, медитировать, вместо мяса есть рисовые котлетки… С первых лет студенчества мы всё это видели, «Лев Толстой как зеркало русской революции». Видимо, Евтушенко плохо учился. Собственно, к чему он призывает? Приходит мужик к доктору: «Знаете, у нас лифт останавливается на каждом этаже, а я живу на 25-м… - Ничего страшного, вот Вам элениум, два раза в день… - А что, от этого лифт перестанет останавливаться? – Нет, просто вы к этому будете по-другому относиться…»

Объясняю популярно: человек отличается от животного тем, что не приспосабливается к окружающей среде, а преобразует природу. Процесс этого преобразования (труд) преобразует человека.

 

Потеряла Россия в России Россию.

Она ищет себя, как иголку в стогу,

как слепая старуха, бессмысленно руки раскинув,

с причитаньями ищет буренку свою на лугу.

Мы сжигали иконы свои. Мы не верили собственным книгам.

Мы умели сражаться лишь с пришлой бедой.

Неужели не выжили мы лишь под собственным игом,

сами став для себя хуже, чем чужеземной ордой?

Неужели нам жить суждено то в маниловском, молью побитом халате,

то в тулупчике заячьем драном с плеча Пугача?

Неужели припадочность — это и есть наш характер,

то припадки гордыни, то самооплева — и все сгоряча?

Медный бунт, соляной и картофельный — это как сон безопасный.

Бунт сплошной — вот что Кремль сотрясает сегодня, как будто прибой.

Неужели единственный русский наш выбор злосчастный — это или опричнина или разбой?

Самозванство сплошное. Сплошные вокруг атаманы.

Мы запутались, чьи имена и знамена несем, и такие туманы в башках на Руси, растуманы,

что неправы все сразу, и все виноваты во всем.

Мы в туманах таких по колено в крови набродились.

Хватит, Боже, наказывать нас. Ты нас лучше прости, пожалей.

Неужели мы вымерли? Или еще не родились? Мы рождаемся снова, а снова рождаться — еще тяжелей.

 

Это эпохальное стихотворение, в котором московская Россия потеряла в провинциальной России патриархальную Россию, Жена накатал за полгода до опереточного путча 19 августа. Традиционно с рифмой порою не дружит. Тут у него свободный размер. Но где вы видели бабу, которая ищет свою буренку, раскинув руки?? Игра, что ль, какая, с завязанными глазами? А буренка – юрк, то в одну сторону, то шмыг в другую…

И ведь как не любит бунты! Стало быть, Октябрь 1917 – это припадок. В сравнении с которым соляной бунт – безопасный сон… Понятно, что к 1991 году у несчастных советских людей в головах возникла невообразимая каша из фальшивок западной пропаганды и КПСС-овской демагогии, новомодного черносотенного шовинизма и русофобии, пещерного антикоммунизма, анархизма и современного купленного троцкизма, и т.д., и т.п., но… В курсе ли Евтушенко, что история человечества есть история борьбы классов, что Пугачев – во всех странах во все времена?

В курсе ли безграмотный депутат ВС СССР, что бунты случаются не по русскости, а по общественным законам?

В курсе ли Женечка, что все народы истребляли самих себя, в Штатах - во время раскулачивания банками фермеров, свыше 8 млн человек уничтожили, что за одну ночь рядовые парижане вырезали десятки тысяч своих соотечественников, гугенотов.

 

А вот что Женечка писал в 1967 году:

 

Мне страшно, что революцию

хоть в чем-нибудь подведу.

Мне еще много помучиться,

но буду прям до конца,

и из меня не получится

вкрадчивого льстеца.

И пусть не в пример неискренним,

рассчитанным чьим-то словам:

«Считайте меня коммунистом!» —

вся жизнь моя скажет вам.

 

«Много помучиться», «и из меня» - мягко говоря, убого, конечно, но… Прошло немного времени. Настала перестройка, Женя Евтушенко перестроился быстрее всех. И больше всех. Поэт в России – больше, чем поэт, поэтов в России пользуют во все дыры. Женю определили в Верховный Совет. Тогда пришла мода набирать в Верховный Совет ничего не соображающих известностей. Процесс не остановился по сей день, по сей день в ГД набирают всяких артистов, кинорежиссеров, спортсменов и т.п., которые ни уха. ни рыла, ни в зуб ногой. Так вот, Женечка приперся в Верховный Совет в вышиванке. Ну, сегодня уже вся Россия… твою мать, понимает, о чем речь. Увы, выдающийся украинский поэт не написал по-украински ни строчки.

 

Когда-то Ленин назвал Троцкого политической проституткой. Это было высокое звание, ведь после ругани Ленин вместе с Троцким возглавил революцию и заключил с ним союз. Теперь же в традиции наших журналистов именовать чиновников или депутатов – политиками. Политик Валуев. Политик Андрюша Исаев. Политик Говорухин. Политик Мизулина. Политик Чубайс. Политик Сердюков. Политик Елена Васильева. Политик Никита Белых, 1-е место в рейтинге политиков Кировской области, пока не поймали на взятке. Чтоб было еще понятней, перечислю политиков: Ленин, Черчилль, Вудро Вильсон, Теодор и Франклин Рузвельты, Дэн Сяопин, Де Голль… А эти-то чмо куда?! Причем им ведь абсолютно всё равно, в какой партии состоять, лишь бы в Думе сидеть. Они не политические проститутки, пусть не тешат себя. Они просто б…

И кто такой Евтушенко? Ну, да, просто б…

 

Когда же наступила окончательная демократическая свобода, наш патриот вздохнул свободной грудью и… смылся в США. Представляете, сколько денег у него с собой было, чтобы там зажить счастливо.

Говорят – лекции в США читал. О чем????? Он же безграмотный. Впрочем, для американцев…

 

Как же писал не перестроившийся Женя?

 

Вам, кто руки не подал Блоку,

Затеяв пакостную склоку

Вокруг «Двенадцати», вокруг

Певца, презревшего наветы,

Вам не отмыть уже – вовеки –

От нерукопожатья – рук.

«Упал!» - заквакало болото,

Не видя подвига полета,

Когда в такую высоту

Взлетел, подъятый страшным взрывом,

Больной орел последним взмывом

И надломился на лету.

 

В салоне Гиппиус был траур.

Весьма попахивавший травлей.

«Продался! Свой среди хамья.»

И, вместе с липким чмоком в щеку:

«А я руки не подал Блоку…»

И гордый писк: «И я! И я!»

 

Для мелюзги всегда удача

Руки надменной неподача

Тому, кто выше мелюзги.

Слепцы всегда кричат: «Продался!»

Тому, кто взглядом вдаль продрался,

Когда не видно им ни зги.

 

Кричали очи, точно раны

Сквозь петроградские бураны,

И сам он был полусожжен,

Но и тогда Россию пел он,

Когда давил ресницы пепел

От книг, сожженных мятежом.

 

(Тут Женя переборщил – большевики не нацисты, а интернационалисты, книг не сжигали, наоборот, ввели ликбез и всеобщее среднее образование. Это уж потом Сталин стал запрещать, вырезать, редактировать.)

 

Дальше идет какая-то дидактика, не помню, Женя учит чему-то. А, вот, нашел, в собрании сочинений, том 2-й:

 

«Художник, в час великой пробы не опустись до мелкой злобы, не стань Отечеству чужой. Да, эмиграция есть драма, но в жизни нет срамнее срама, чем эмигрировать душой. Поэт - политик поневоле, он тот, кто руку подал боли, он тот, кто понял голос голи, вложив его в свои уста, и там, где огнь гудит, развихрясь, где стольким видится Антихрист, он видит все-таки Христа.»

 

И под конец воспевает Октябрьскую революцию:

 

И в снах всех угнетенных наций

Идут те самые, двенадцать,

И кто-то видимый едва,

И Блок идет в метельной качке,

И на груди той самой Катьки

Простреленная голова.

 

Эй вы, замкнувшиеся глухо,

Скопцы и эмигранты духа,

Мне вашим страхам вопреки

«Возмездья» блоковские снятся.

Когда я напишу «Двенадцать»,

Не подавайте мне руки.

 

Лихо писал! Как говорится – у хороших поэтов случаются плохие стихи, а у плохих – случаются хорошие.

Пришло время – и Женя сам стал эмигрантом. Что ж, рыба ищет, где глубже, а человек – где сытнее. Женечка стал обычным буржуем. Впрочем, как и был всегда - по душе.

 

А вот как писал сам Блок, в дневнике:

«Я живу в квартире, а за тонкой перегородкой находится другая квартира, где живет буржуа с семейством… Он обстрижен ежиком, расторопен, пробыв всю жизнь важным чиновником; под глазами – мешки, под брюшком тоже, от него пахнет чистым мужским бельем, его дочь играет на рояле, его голос – теноришка – раздается за стеной и на лестнице, во дворе, у отхожего места, где он распоряжается, и пр. Везде он.. Господи Боже! Дай мне силу освободиться от ненависти к нему, которая мешает мне жить в квартире, душит злобой, перебивает мысли. Он такое же плотоядное двуногое, как я. Он лично мне еще не делал зла. Но я задыхаюсь от ненависти, которая доходит до какого-то патологического омерзения, мешает жить. Отойди от меня. сатана, отойди от меня. буржуа, только так, чтобы не соприкасаться, не видеть, не слышать, лучше я или еще хуже его, не знаю, но гнусно мне, рвотно мне, отойди, сатана.»

 

Увы, лично мне по долгу публицистической службы каждый день приходится и видеть, и слышать рвотного буржуа – по телевидению.

 

9 января 1918 года Блок пишет: «У буржуа - почва под ногами определенная, как у свиньи - навоз: семья, капитал, служебное положение, орден, чин, бог на иконе, царь на троне… Не стыдно ли прекрасное слово "товарищ" произносить в кавычках?.. Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию.»

 

Борис Ихлов, 3.4.2017

 

 

 

2
276
4