Красный блицкриг. Геббельс учится у поллитруков!

 “10 сентября 1939 года “Молотов пригласил к себе Шуленбурга…..заявил, что “советское правительство намеревалось воспользоваться дальнейшим продвижением германских войск и заявить, что Польша разваливается на куски и что вследствие этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым угрожает Германия. Этот предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и  даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором”.

 (Вячеслав Михайлович знал, о чем говорил. 9 февраля 1929 года в Москве представителями СССР, Польши, Эстонии, Латвии и Румынии был подписан протокол о признании и присоединении к Парижской декларации об отказе от применения силы в международных отношениях. Еще через четыре года по инициативе Москвы, неустанно боровшейся за дело мира, были проведены многосторонние переговоры, целью которых было “определить возможно более точным образом понятие агрессии, дабы предупредить всякий повод к ее оправданию”. Итогом стала подписанная в Лондоне 3 июля 1933 года конвенция между Советским Союзом, Эстонией, Латвией, Польшей, Румынией, Турцией, Персией и Афганистаном, “воодушевленных желанием, в интересах всеобщего мира, обеспечить всем народам неприкосновенность территории своей страны”.

 Статьей второй этого документа любое государство признавалось нападающим, если оно “первым совершит одно из следующих действий”:

 1. Объявление войны другому государству.

 2. Вторжение своих вооруженных сил, хотя бы без объявления войны, на территорию другого Государства…….. )”

14 cентября 1939 года “газета “Правда” опубликовала подготовленную членом Политбюро А.А. Ждановым статью, в которой утверждалось, что Польша потерпела полный военный разгром, польское государство “рассыпается”, а польская армия не оказала “сколько-нибудь серьезного сопротивления германскому наступлению”.

 Между тем не прекращались упорные бои в районе военно-морской базы Гдыня на полуострове Хель. На весь мир гремела битва на Бзуре, которую даже нацистская “Фелькишер Беобахтер” назвала “наиболее ожесточенной в истории”. Держалась Бресткая крепость, Львов, Модлин и героическая Варшава……

Обрисовав катастрофическое положение на всех фронтах, Андрей Андреевич отыскал “корень слабости” Польского государства и назвал главную причину его военного поражения – угнетение поляками украинского и белорусского национальных меньшинств, которые “являются объектами самой грубой, беззастенчивой эксплуатации со стороны польских помещиков”, а потому не могут быть “оплотом государственного режима”.

 Йозеф Геббельс, имперский министр пропаганды, прочел сочинение коллеги и искренним удовольствием, приказал сделать переводы на разные языки и распространить по всему миру……

  Армии Белорусского и украинского фонтов развернулись в исходных районах для наступления. Советская группировка объединяла 8 стрелковых, 5 кавалерийских и 2 танковых корпуса, 21 стрелковую и 13 кавалерийских дивизий, 16 танковых и 2 мотострелковые бригады, а также Днепровскую военную флотилию, всего 617 588 бойцов и командиров, 4959 орудий и минометов, 4733 танка, 3298 самолетов. Кроме того, на границе несли службу около 16,5 тысячи бойцов НКВД Белорусского и Киевского пограничных округов…...

 На восточной границе Польши протяженностью 1500 километров, кроме 25 батальонов и 7 эскадронов Корпуса Охраны Пограничья (КОП)общей численностью 12 тысяч человек, других войск практически не имелось…………

 Советские стратеги получили идеальные условия для проведения своего, “красного блицкрига”: бить предстояло уже измордованного противника, имея многократное превосходство в силах и средствах, причем бить в спину……

  Замечательно, что согласно многочисленным свидетельствам аборигенов, красноармейцы (как и их боевые скакуны) не производили впечатления людей хорошо питающихся и были несколько изумлены наличием здорового румянца на щеках угнетенных белорусов:

“Солдаты Красной Армии хорошо относились к местному населению, говорили, что уже навсегда освободили наш край от поляков, обещали, что будем жить свободно и мирно.

В то же время много спрашивали, интересовались “жизнью под польским гнетом”. Были удивлены, так как ожидали увидеть худшего….Ведь им внушали, что в Западной Белоруссии голод, мы все нищенствуем, гнем спины на панов, а их взору предстало нечто иное: ухоженные дома, скот на подворьях, засеянные поля, люди одеты и обуты”.

 Из воспоминаний жителя Бреста С.Н. Синкевича, представителя русского “угнетенного” меньшинства, окончившего, кстати, русскую гимназию:

“На Шоссейной улице показались первые советские танки. С чувством величайшего любопытства и совершенно ошеломленный, я побежал посмотреть. Ведь это наши, русские! На небольших грузовых машинах типа ГАЗ сидели солдаты в странных остроконечных шлемах. Поперек грузовиков были положены сосновые доски, служащие сиденьем для бойцов, как тогда называли солдат. Лица у них были серые, небритые, шинели и короткие ватные куртки как будто с чужого плеча, голенища сапог были сделаны из материала вроде брезента. Я подошел к одной из  машин и попробовал поговорить с солдатами. Однако все находящиеся там молчали и смотрели в сторону. Наконец один из них в форменной фуражке со звездой на рукаве заявил, что партия и правительство по просьбе местного населения прислали Красную армию, чтобы освободить нас от гнета польских панов и капиталистов. Я был очень удивлен убогим видом и какой-то странной необщительностью моих соплеменников….Однажды к нам в дом постучал капитан по фамилии Буйневич, простой и довольно милый человек, который был очень поражен, увидев у нас швейную машину, электрический утюг и пр.”……..

  В Гродно остался вице-президент Роман Савицкий, который под сильным влиянием патриотической польской общественности, в первую очередь педагогической, призвал всех к обороне родного города. Под его руководством жители начали рыть окопы и рвы, возводить на улицах баррикады и устанавливать противотанковые заграждения. На основании разрешений, выписанных городским советом, добровольцам раздавалось из казарм оружие и патроны. Для борьбы с бронетехникой предполагалось использовать 40-мм зенитки и бутылки с зажигательной смесью. Преподавательницы и ученицы женских гимназий организовывали санитарные пункты……

 “Остатки польской армии, главным образом офицерские части и банды фашистских молодчиков, - кипела негодованием “Советская Белоруссия”, - бессильные в открытом бою приостановить сокрушительный натиск Красной Армии, укрепились в Гродно, трусливо спрятавшись за спиной мирного населения”…….

  Вообще советские средства массовой информации в этот период, да и сорок лет спустя, культивировали патологическую ненависть к “панам”. Польские защитники своей страны характеризовались не иначе как “бандиты” и “спесивые шляхтичи”, “сволочи” и даже “подлый враг, который осмелился поднять на нас руку”. Решиться на отпор родной всем угнетенным красной Армии могли только “фашисты” и недобитое  “офицерье”. Зато оборона Варшавы и сражение с немцами в районе Томашув-Любельский, согласно нашей истории, “показали силу и решимость польского рабочего класса, трудового крестьянства и патриотически настроенной интеллигенции сражаться с ненавистным врагом…….

  В последующие дни победители, оскорбленные в лучших чувствах, чинили расправу. У Собачьей Горки расстреляли два десятка взятых в плен “фашиствующих молодчиков” – школьников  возрасте от десяти до восемнадцати лет. На улицах производили обыски, в первую очередь молодежи, и если находился хотя бы перочинный ножик, убивали на месте. Тела грудам сваливали перед костелом. Некий младший лейтенант-связист из 101-го полка по фамилии Дубовик, которому 22 сентября поручили отконвоировать из Гродно группу пленных, устроил по пути дознание и расстрелял 29 человек, ну явных врагов, “замаскировавшихся офицеров”. За два дня было убито около 300 защитников и жителей города”  (Владимир Бешанов, “Красный блицкриг”, Москва, 2006).