Cемипалатинский полигон: 20 лет спустя

Не так давно Казахстан отметил 20-летие закрытия Семипалатинского ядерного полигона. Два десятилетия. Вроде бы совсем небольшой срок, однако за это время выросло целое поколение, которое знает о варварском оружии и его испытаниях лишь по рассказам своих родителей. И тем более, этому молодому поколению трудно понять, почему огромная часть территория их родной страны фактически потеряна навсегда. Между тем, вот уже 20 лет полигон живет своей собственной жизнью. И как выясняется, прекращение испытаний ядерных и водородных взрывных устройств, вовсе не означает, что деструктивные процессы в окружающей среде прекратились. Феномен казахстанской атомной науки в специальном фоторепортаже Григория Беденко.

1. Главная достопримечательность бывшего полигона – «атомное» озеро, которое находится на испытательной площадке «Балапан». Оно образовалось в результате подрыва термоядерного боезаряда мощностью в 140 килотонн в 1965 году. Диаметр озера составляет 500 метров, глубина от поверхности воды до дна 80 метров. Подобным способом советские стратеги планировали строить водохранилища в засушливых регионах Советского Союза.


Уникальная хроника из архива Института радиационной безопасности и экологии НЯЦ РК.

2. Специалисты ИРБЭ (Институт радиационной безопасности и экологии Национального ядерного центра РК) говорят, что заряд был «чистый», и поэтому разброс радиоактивных изотопов на объекте минимален. Любопытно, что вода в «атомном» озере чистая, и там даже водится рыба. Однако, края водоема «фонят» настолько сильно, что их уровень излучения фактически приравнивается к радиоактивным отходам. В этом месте дозиметр показывает 1 микрозиверт в час, что в 114 раз больше нормы.


3. Интересный факт про «атомное» озеро: детонация термоядерного устройства мощностью в 140 килотонн эквивалентна одновременному подрыву 2 тысяч вагонов с тротилом.


4. Во время взрыва из кратера выбросило грунт, причем некоторые куски неофитовой глины взлетели на километр, а потом упали примерно на таком же расстоянии от места взрыва. «Фонят» они очень сильно.


5. Эта стекловидная масса, как утверждают специалисты, находилась в непосредственной близости от термоядерного заряда. Колоссальное давление и температура превратили гранит в некое подобие вулканической пемзы.


6. Сергей Борисович Субботин. На полигоне его называют – хозяином «атомного» озера. Он является руководителем лаборатории геоинформационных технологий, и постоянно присматривает за объектом. Кстати, Сергей Борисович в свое время обеспечивал геологическую поддержку подземных испытаний. Он один из тех специалистов, кто непосредственно создавал советский ядерный щит. Ну и еще, этот симпатичный человек очень похож на Владимира Высоцкого, даже тембр голоса такой же.


7. Река Чаган.
- Там обнаружили очень высокие концентрации трития (радиоактивного изотопа водорода), – рассказывает Субботин. – Они достигают около 700 киллобеккрелей на литр. То есть это почти в 100 раз превышает нормативные значения для питьевой воды. Загрязнение продолжается где-то на отрезке 10-ти километров от границ полигона. И часть территории, которая загрязнена тритием, планируют все-таки включить в состав полигона.


8. Что самое удивительное, рядом с озером, километрах в двух живут люди. Разводят скот, пьют воду из зараженной реки. Местные власти смотрят на это сквозь пальцы. Эта женщина категорически отказалась общаться с журналистами.


9. А это само хозяйство. Судя по всему, там нет даже электричества.


10. Атомные лошадки.


11. Вообще, что более всего поражает на полигоне – это бурная хозяйственная деятельность. Причем, в самых «грязных» местах. Очень трудно представить что-то подобное где-нибудь в Неваде, или в районе Лобнора.


12. Однако, лошадки умные. Когда они едят траву, срывают лишь верхнюю ее часть, не прихватывая землю с радионуклидами. Поэтому кумыс, как говорят в ИРБЭ, на полигоне чистый.


13. «Таблетка» с научными сотрудниками ИРБЭ поднимается на берег «атомного» озера. До взрыва здесь была абсолютно ровная степь.


14. Просадка земли и в результате подземного ядерного взрыва. Так называемая «боевая скважина».


15. Наблюдать такие объекты нужно постоянно. В результате нейтронной активации угольных пластов под землей происходят какие-то непонятные процессы. Субботин рассказывал, что у них был случай, когда скважина взорвалась через 15 лет после проведения испытаний. Из-под земли вырвался столб огня, и земля в этом месте просела в радиусе 100 метров.


16. Череп лисы, найденный вблизи скважины, оказался чистым.


17. Хозяин боевой скважины – дикий пес. Сидел и с большим любопытством наблюдал за съемкой. Но когда я попытался подойти к нему поближе, стал рычать, а затем отбежал на несколько метров.


18. Бывший центр Семипалатинского ядерного полигона – город Курчатов, образца 2011-го года напоминает декорации к компьютерной игре, типа S.T.A.L.K.E.R. «Зов Припяти».


19. Здесь самые красивые развалины, которые я когда-либо видел.


20. До сих пор половина этого удивительного населенного пункта напоминает город-призрак.


21. Руины удивительно живые…


22.


23.


24. В наследство от военных нашим ученым достались уникальные атомные реакторы. Это здание «исследовательского графитового реактора» (ИГР). Его проектировал еще сам Игорь Курчатов для выявления критических нагрузок для подобного рода установок.


25.

Сегодня на реакторе проводятся эксперименты, цель которых смоделировать поведение различных материалов при тяжелой аварии на АЭС, типа Чернобыля или Фукусисмы.


26. Эксперименты проводятся по заказу японского агентства по атомной энергии.


27. Начальник и главный инженер Валерий Александрович Гайдайчук.


28. Специалисты готовят зонд с материалами, которые будут подвергнуты мощной нейтронной вспышке внутри реактора. Что произойдет с этими материалами – предмет исследования.


29. А вот так выглядит снаружи подземное сооружение, в котором находится еще один реактор – ИВГ-1 М (исследовательский высокотемпературно-газовый реактор).


30. В специальном подземном бункере к нему ведет коридор, длиной почти километр.


31. Реактор представляет собой прототип ядерного ракетного двигателя. Он разогревает водород до сверхвысоких температур, и создается реактивная тяга. На таком двигателе во времена Хрущева хотели лететь на Марс.


32. – Уже было даже создано топливо для ракетного ядерного двигателя, – рассказывает начальник реакторного комплекса «Байкал-1»Александр Николаевич Колбаенков. – Оно отвечало тем параметрам, которые закладывались по техническому заданию – это температура, давление, ресурс и удельный импульс 925 секунд. Это все было получено. И, в принципе, если бы эта работа не была остановлена, то мы бы, наверное, пришли к испытанию серийного двигателя, который можно было бы вывести на орбиту и там уже запустить.


33. Колбаенков работает здесь уже почти 40 лет.


34. Хранилище отработавшего ядерного топлива (ДКХЯТ) на объекте «Байкал-1». Здесь находится топливо остановленного актауского реактора БН-350, который действовал на МАЭКе. Топливо представляет собой уран-235 и плутоний -239.


35. Еще одна «достопримечательность» полигона. В этом месте подорвали первую советскую атомную бомбу в 1949 году.


36. Это зловещее сооружение называется «гусь». С помощью таких железобетонных конструкций измеряли ударную волну ядерного взрыва.


37. Замер радиации. В этом месте были настолько огромные температура и давлении, что бетон «потек», впитав в себя радионуклиды.


38. Первые советские атомные бомбы были «грязные», поэтому на «опытном поле» все заражено плутонием. Ходить можно только в респираторе.


39. В этих сооружениях находилась измерительная аппаратура.


40. В этих модулях на «опытном поле» живут специалисты ИРБЭ. Чем опасно проживание здесь? Дело в том, что этот объект является началом советской военной ядерной программы. На полигоне много разных площадок, но все начиналось именно с «опытного поля». Первые советские ядерные и водородные взрывные устройства были очень «грязными». В них срабатывало всего лишь 30-40% массы заряда. Остальная часть заряда, а это в основном крайне опасный для всего живого изотоп плутоний, распылялась в окружающей среде. Таким образом, «опытное поле», практически полностью заражено им. Территория в 300 квадратных километров считается потерянной – период полураспада плутония-239 около 20-ти тысяч лет. Наночастицы плутония человек может вдохнуть вместе с пылью, если будет ходить по зараженным «пятнам» или в том случае, если поднимется ветер. Удалить плутоний из организма невозможно – даже если одна частица попала внутрь, она просто выжгет все ткани вокруг себя. Поэтому, специалисты ИРБЭ, которые живут на «опытном поле» очень рискуют своим здоровьем. Это, своего рода, подвиг во имя науки. Без преувеличения.


41. Здесь работает экспериментальное животноводческое хозяйство.


42. Отважный человек Сымбат Байгазиев, специалист института, присматривает за животными.


43. Сымбат и его подопечная – кобыла Анька.


44. Эксперимент заключается в следующем: одних животных кормят зараженным кормом, другим дают зараженную воды. Третьи пасутся в зараженных местах. Цель эксперимента – выявить какую дозу облучения получает местное население, употребляя в пищу «грязные» продукты питания.


45. Сымбат и теленок Буян. В 200 метрах от этого места – плутониевая воронка от водородной бомбы.


46. Детище казахстанской независимости – ТОКАМАК – прототип термоядерного реактора будущего. Создан для изучения свойств материалов.


47. Геннадий Шаповалов – научный сотрудник института атомной энергии и главный на ТОКАМАКе.
- Вообще, на этом ТОКАМАКе планируется достаточно высокий спектр исследования. Это новая установка, которая имеет свои специфические физические параметры, которых на аналогичных установках в мире нет.


48. Расплавленный бетон на «опытном поле».


49. Сегодня уже можно смело утверждать, что развитие в нашей стране наук, связанных с атомной энергией – на евразийском пространстве совершенно беспрецедентный и даже парадоксальный факт. Все должно было произойти с точность до наоборот: когда испытательный полигон под Семипалатинском покинул последний военный, город Курчатов должен был разделить участь многочисленных постсоветских городов-призраков. И что казалось бы проще – обмотать зараженные территории колючей проволокой и забыть о них навсегда. Но действительность на самом деле намного сложнее – последствия испытаний ядерного оружие были, остаются и останутся частью нашей жизни.