Одинокая Россия

Завершилась 52-я Мюнхенской конференция по безопасности, главной темы которой стала Сирия. Президент Института стратегических оценок Александр Коновалов поясняет, почему эта конференция стала особенной, за что критикуют Россию и почему Москва со своей позицией оказалась в полном одиночестве.

Кризис международной безопасности

Мюнхенская конференция по безопасности проводится с 1962 года и поначалу она позиционировалась как «заседание представителей оборонных ведомств» государств членов НАТО. Но с 1999 в ней начали участвовать политики и военные из государств Центральной и Восточной Европы, прежде всего участники программы «Партнерство во имя мира», а также эксперты и представители бизнеса. Конференция, которая вчера завершилась в Мюнхене, была 52-й по счету и собрала более 30 глав государств и правительств, а также свыше 70 министров иностранных дел и министров обороны, представителей экспертного сообщества и правозащитных организаций.

Очень ждали в Мюнхене и Владимира Путина. Руководитель конференции Вольфганг Ишингер накануне конференции отметил, что было бы интересно услышать точку зрения Москвы «относительно оснований российской политики в Сирии, а также на Украине». В Москву были направлены два официальных приглашения для российского президента, и оба раза Москва ответила вежливым, но твердым отказом, «у российского президента очень плотный рабочий график». Российскую делегацию на мюнхенской конференции возглавили Дмитрий Медведев и Сергей Лавров.

Было ясно, что 52-я мюнхенская конференция пройдет в условиях нарастающей конфликтности и неспособности существующей системы обеспечения безопасности эффективно ответить на современные вызовы. Как заявил накануне конференции ее руководитель Вольфганг Ишингер «никогда ранее со времен окончания холодной войны кризисы и угрозы в современном мире не были столь серьезны и опасны. Поэтому важно, что в Мюнхен прибудет так много лидеров для обсуждения путей укрепления международного порядка и прекращения конфликтов». К конференции был подготовлен специальный доклад с оценкой нынешнего положения дел в сфере безопасности. В нем, в частности, говорится: «В 2016 году, скорее всего, мы будем наблюдать период роста рисков, в том числе военного противостояния, неопределенности и кардинальных трансформаций; это начало более нестабильной международной эры».

В докладе отмечается развитие двух противоположных тенденций. С одной стороны конфликты перестают ограничиваться государственными границами, а сами границы теряют свой и без того ограниченный эффект. С другой стороны, возвращаются разделительные барьеры между странами. Со времен падения Берлинской стены более 40 государств возвели барьеры с целью отгородиться от более чем 60 своих соседей. Только в 2015 году было возведено 15 новых «пограничных стен». Приходится констатировать, что существующая система обеспечения безопасности не способна эффективно ответить на новые вызовы и угрозы и нуждается в серьезной модернизации.

Сирийский узел

Конфликт в Сирии и совместная борьба с международным терроризмом – стали главными темами этой Мюнхенской конференции. Еще до ее официального открытия участники Международной группы поддержки Сирии, прибывшие в Мюнхен, договорились в течение недели обеспечить прекращение огня в пределах всей территории Сирии. Правда, спустя один день по настоянию делегации сирийской оппозиции термин «прекращение огня» был заменен на термин «прекращение враждебных действий». Участники переговоров из других стран решили не настаивать на первоначальной формулировке, справедливо полагая, что стрельба друг в друга — это тоже вариант враждебных действий. Эта договоренность дала туманную надежду на прекращение войны в Сирии. Вот только реализовать на практике это соглашение не так просто.

В этом контексте речь Дмитрий Медведева была встречена с большим вниманием. Российский премьер, правда, начал не с Сирии, а с заявления о том, что «мы скатились, по сути, во времена новой холодной войны» и посетовал на то, что «санкции наносят удар и против тех, в отношение кого они вводятся, и против тех, кто их использует». Вопрос о том, для чего России надо было в дополнение к внешним санкциям налагать на себя тяжелые внутренние самоограничения, так и остался открытым.

Затем, после пары слов об Украине (в продолжение давней дискуссии о том, кто и что должен сделать первым для реализации Минских договоренностей) Медведев, наконец, перешел к Сирии: «Важно сохранить единое сирийское государство, не допустить его распада по конфессиональному принципу. Еще одной Ливии, Йемена и Афганистана миру не потянуть. Последствия такого сценария будут катастрофой для всего Ближнего Востока». Россия пообещала всячески содействовать доставке гуманитарной помощи в сирийские населенные пункты, окруженные враждебными боевыми группами. Эта операция должна начаться в ближайшие часы. Медведев подчеркнул, что претворять в жизнь и меры по доставке гуманитарной помощи и реализацию соглашения о прекращении огня предстоит «под председательством нашей страны и Соединенных Штатов Америки».

Он также отметил: «ключевое значение будет иметь регулярная работа российских и американских военных.

Но именно регулярная, не так, чтобы искать их и договариваться о каком-то эпизодическом контакте, а регулярная, постоянная, каждый день»!

Пока российский премьер призывал к сотрудничеству и ежедневным контактам, в выступлениях представителей ведущих западных стран звучала резкая критика в адрес российской политики и конкретно боевых действий в Сирии.

За что критикуют Россию

Многие политические лидеры западных стран критиковали Россию за то, что по их мнению российские авиаудары в Сирии направлены не против террористической организации ИГИЛ, а против сирийской оппозиции, борющейся с режимом Башара Асада. Кроме того, российские авиаудары приводят к большим жертвам среди мирного населения. Как заявил госсекретарь США, «Подход, который использует Россия при выборе целей, должен быть изменен». А генсек НАТО Йенс Столтенберг высказал мнение, что авиаудары российских самолётов по различным оппозиционным группам в Сирии фактически подорвали усилия по мирному урегулированию.

В ответ на эту критику российские военные и представители МИДа настаивают, российские ВКС наносят только точечные удары и только по целям исламских террористов. Однако, имеющаяся информация позволяет утверждать, избежать «сопутствующих потерь» (collateral damage) в российских авиаударах невозможно. Ударные задачи с авиабазы Хмеймим выполняют самолеты Су-24М, Су-25 и Су-34. Основным способом боевого применения Су-24М и Су-34 является бомбометание с горизонтального полета с высот порядка 5000 метров вне зоны поражения войсковых средств ПВО. Штурмовик Су-25 осуществляет бомбометание с пикирования. Подавляющее большинство авиационных средств поражения, используемых российской авиагруппой в Сирии относятся к неуправляемым авиабомбам свободного падения. Это фугасные бомбы ОФАБ-100 и ОФАБ-200 касетные РБК-500-СПБЭ-Д, термобарические ОДАБ-500РМБ и бетонобойные БЕ-ТАБ-500 М62. При этом, самолеты западной коалиции, возглавляемой США, 99% целей поражают с помощью управляемых высокоточных средств поражения.

Российским летчикам удается достичь достаточно высоких показателей точности нанесения бомбовых даров. Так для бомбардировщика Су-34 при бомбометании с горизонтального полета с высоты 5000 метров отклонение от цели составляет 20-50 метров. При применении боеприпаса весом в 250 кг такая точность практически гарантирует поражение цели. Однако она не гарантирует безопасность объектов и людей, находящихся поблизости. Значит полностью избежать сопутствующих потерь практически невозможно.

Итоги

Во время 52-ой конференции по безопасности достигнуты важные договоренности о прекращении войны в Сирии, хотя остаются неясными механизмы их реализации. Российский президент, конечно, может отдать приказ нашим кораблям и самолетам вернуться на свои аэродромы и в родные гавани. Но пока он послал к берегам Сирии еще один военный корабль «Зеленый дол», несущий крылатые ракеты «Калибр», предназначенные для поражения наземных целей. По кому собираемся стрелять?

Есть и другая неопределенность. Российским или американским военным можно отдать приказ остановиться, а кто прикажет остановить боевые действия различным группировкам, воюющим в Сирии (их там более 7000). Во время Мюнхенской конференции журналисты задавали участвовавшим в ней министрам иностранных дел один и тот же вопрос «Как вы оцениваете вероятность успешной реализации договоренностей по Сирии»? Ответы колебались от «пессимистических» 49% до «оптимистических» 51%.

Пожалуй, никогда еще в новейшей истории на международных политических форумах позиция России не подвергалась столь мощной и столь единодушной критике.

В целом, несмотря на удачное выступление российского премьера, от 52-ой Мюнхенской конференции осталось грустное впечатление. Пожалуй, никогда еще в новейшей истории на международных политических форумах позиция России не подвергалась столь мощной и столь единодушной критике. Бросалось в глаза ее политическое одиночество и отсутствие союзников, хотя бы формальных. Практически все развитые страны российскую политику не понимают и не поддерживают. Да и как можно понять политику страны, если ее министр иностранных дел и председатель правительства говорят о необходимости постоянных контактов и кооперации между российскими и американскими военными, а секретарь Совета безопасности заявляет, что целью политики США является ослабление и развал России, и это откроет Америке доступ к нашим несметным природным богатствам. В выступлении на Мюнхенской конференции Медведев упомянул, что даже недруги нашей страны понимают, что «хуже сильной России может быть только слабая Россия». Когда руководство страны подает внешнему миру такие взаимоисключающие сигналы это уже не политика, а скорее диагноз.

Как известно эффективность политики оценивается не по заявлениям лидеров, а по их делам. В декабре минувшего года, в ночь под новый год президент Путин подписал новую Стратегию национальной безопасности РФ. Среди прочего в этом документе говорится, что «цель Российской Федерации состоит в приобретении как можно большего числа равноправных партнеров в различных частях мира». А мы на обозримую историческую перспективу потеряли Украину, и за несколько месяцев перевели отношения с Турцией из стратегического партнерства в канун настоящей войны. Есть над чем задуматься.

The Insider