Переход от наследия к торгашеству. Часть первая - История герба России.

Герб России.

Из летописей.

24 июня 1472 года нареченная невеста под именем царевны Софьи, выехала из Рима в сопровождении папского легата Антония. С ней отправилась толпа греков: между ними был посол от братьев Софьи, по имени Димитрий. Она плыла морем, высадилась в Ревеле и 13 октября прибыла в Псков, а от туда в Новгород. В обоих городах встречали ее с большим почетом; во Пскове пробыла Софья пять дней, благодарила псковичей за гостеприимство и обещала ходатайствовать перед великим князем о их правах; но псковичи с удивлением смотрели на папского легата в красной кардинальской одежде, в перчатках; более всего поражало из то, что этот высокопоставленный духовный сановник не оказывал уважения к иконам, не полагал на себя крестного знамения, и только, подходя к образу Пречистой Богородицы, перекрестился, но и то, как было замечено, сделал это по указанию царевны.

12 ноября прибыла невеста в Москву, там все уже было готово к бракосочетанию. Митрополит встретил её в церкви; он благословил крестом как царевну, так и православных людей, сопровождавших ее. Из церкви она отправилась к матери великого князя; туда прибыл Иван Васильевич. Там происходило обручение. Летописец говорит, что венчание совершилось в тот же день. Митрополит служил литургию в деревянной церкви Успения, поставленной временно, вместо обвалившейся каменной, до постройки новой, а после литургии коломенский протопоп Иосия обвенчал московского великого князя с греческой царевною.

Брак московского государя с греческой царевною был важным событием в русской истории.

Собственно, как родственный союз с византийскими императорами, это не было новостью: много раз русские князья женились на греческих царевнах и такие браки, кроме первого из них, брака св. Владимира, не имели важных последствий, не изменяли ничего существенного в русской жизни. Брак Ивана с Софьей заключен был при особых условиях. Во-первых, невеста его прибыла не из Греции, а из Италии, и её брак открыл путь к отношениям Московской Руси с Западом. Во-вторых, византийского государства уже не существовало; обычаи, государственные понятия, приемы и обрядность придворной жизни, лишенные прежней почвы, искали себе новой и нашли её в единоверной Руси. Пока существовала Византия, Русь хотя усваивала всю её церковность, но в политическом отношении оставалась всегда Русью, да и у греков не было поползновения переделать Русь в Византию; теперь же, когда Византии не стало, возникла мысль, что Греция должна была воплотиться в Руси и Русское государство будет преемственно продолжением Византийского на столько, насколько Русская Церковь преемственно была костью от костей и плотью от плоти Греческой Церкви. Кстати, Восточная Русь освобождалась от порабощения татарского именно в ту эпоху, когда Византия порабощена была турками. Являлась надежда, что молодая Русская держава, усилившись и окрепши, послужит главным двигателем в освобождении Греции. Первым видимым знаком той преемственности, какая образовалась в отношении Московской Руси и Греции, было принятие двуглавого орла, герба восточной римской империи, сделавшегося с тех пор гербом русским.