О больной раком девочке Соне и Новодевичьем монастыре. Post factum

В конце прошлой недели трехлетнюю больную раком пациентку хосписа Соню пытались выгнать из Новодевичьего монастыря за то, что девочка лежала в коляске. А в церкви, как оказалось, в коляске быть запрещается. После того как история была опубликована в интернете, начались расследования и споры: в какой коляске была Соня - инвалидной или обычной? Пробыла она до конца службы или вышла из храма сразу после конфликта? Один раз ее пытались выгнать или два? Ругалась мама на монахинь цензурно или нецензурно? Какие различия между тремя версиями этой истории? Кто врет, кто прав? На сайте Московской Епархии даже опубликовали официальное обращение от настоятельницы монастыря о том, что мама девочки сама виновата, т.к. ругалась и мешала ходу службы.

Как легко нам прятаться за деталями и будто не замечать, что у нас в обществе принято ежедневно обижать тех, кто не такой как все. У каждого из вас наверняка есть родственник, сосед, друг или знакомый человек с инвалидностью. Не поленитесь и спросите - как часто его обижают на улице, в церкви, в любых других общественных местах?

Если вы ездите из дома на работу на метро, попробуйте представить пошагово - смог бы человек на инвалидном кресле преодолеть эту дорогу? Человек, который передвигаться на коляске, не может попасть не только в метро или церковь, но и в большинство музеев, театров, галерей, ЖЭКов, департаментов, паспортных столов, банков, кафе, кинотеатров, магазинов... Человек на коляске не может снять деньги с помощью банкомата, купить билет в кассе на вокзале, нажать кнопку лифта - потому что все у нас расположено и построено высоко и неудобно.

Я 7 лет работаю с больными раком детьми и от каждой, каждой! семьи слышу истории - как водитель не остановил маршрутку, увидев на остановке ребенка в маске; как арендодатели отказались сдавать квартиру, когда узнали, что в ней будет жить больной раком ребенок; как отказали ребенку на инвалидном кресле посмотреть представление в цирке, потому что в цирк все должны приходить на своих двоих, а для колясок нет места.

В церкви обижают также часто, как и в любом другом общественном месте. Лысый от болезни мальчик должен снять шапочку, прикрывающую шрамы, потому что мужчинам нельзя входить в храм в головном уборе. Парализованная девочка должна во время службы висеть у мамы на руках, а не в коляске, потому что коляски запрещены. Родителям больного ребенка смеют говорить, что за их грехи страдает ребенок. А видели ли вы в церквях пандусы? Туалеты для инвалидов? Их нет, как нет и во всех остальных учреждениях в нашей огромной стране.

Мы, здоровые, живем и стараемся не замечать, насколько мы агрессивны к тем, кто отличается от нас. Мы создаем агрессивную среду в городе, мы придумываем агрессивные правила и традиции, агрессивно блюдем эти правила. Мы не хотим поставить себя на место другого человека и представить, как это - ты везешь свою умирающую маленькую дочь в храм, а к тебе подходят строгие монахини и твердят - нельзя, нельзя. Мы углубляемся в дискуссии о том, кто прав и кто виноват, и нас совсем не волнует, что чувствуют другие люди. Скандалы и расследования, правила и традиции важнее конкретного человека.

Мне кажется, что пока каждый человек, составляющий это общество, не признает своей агрессивности или невнимания по отношению к инвалидам, ничего не изменится. Может быть, история с трехлетней пациенткой хосписа Соней поможет увидеть, каково живется инвалидам с нами. Может быть, мы наконец-то скажем себе, что пора меняться?