Кризис и эпистолярный жанр

^PhotoXPress

В понедельник на закрытом совещании с членами правительства обсуждался План обеспечения устойчивого развития экономики и социальной стабильности, то есть, по сути, антикризисная программа, предложенная Минэкономразвития. Официально ее содержание не раскрывается, потому что уже в конце недели премьер-министр должен будет представить президенту финальную версию. Известно тем не менее, что идеологически документ построен на принципе дерегулирования экономики, включая малый бизнес и даже банковский сектор. Теоретически это соответствует тезисам послания президента и программной речи премьера на Гайдаровском форуме. Но на практике министерства и ведомства готовы насмерть биться за сохранение своих полномочий. Так что антикризисный план либо будет выхолощен путем утряски и согласований, либо продавлен политическим решением президента.

Впрочем, у меня есть сомнения, что и в первой своей версии он соразмерен масштабу проблем, с которыми столкнулась экономика. Дерегулирование как концепция прекрасно. Но посмотрим на количество противоположных этой концепции решений, принятых хотя бы в последние пару лет.

Вот, например, заморозка пенсионных накоплений с перспективой демонтажа накопительной системы как таковой. Может ли отказ от этого решения и скорейший вывод пенсионных денег на рынок с либерализацией условий их инвестирования стать антикризисной мерой? Еще как! Рынок, потерявший западное финансирование по политическим причинам, задыхается без ликвидности, и банковское кредитование при нынешнем уровне ключевой ставки ЦБ проблему явно не решит, а деньги из резервных фондов будут распределены между весьма малым числом игроков.

Пенсионные деньги — дешевые и длинные, их удобно привлекать через рынок облигаций, который сейчас практически вымер.

Но пока правительство разве что опровергает слухи о продолжении режима «заморозки» до 2018 года.

Или малый и средний бизнес, без улучшения позиций которого даже рассуждать об импортозамещении смешно. Что мы сделали для него в последнее время? Повысили размер страховых взносов, что только в 2012 году привело к ликвидации 650 тысяч малых предприятий, а в 2013 году их число сократилось без малого на миллион. Увеличили порог зарплаты наемных работников, с которого рассчитываются отчисления в пенсионные фонды, что вылилось в уход зарплат в тень и затруднило привлечение наиболее квалифицированных сотрудников. Приняли решение о переходе расчета налога на имущество исходя из кадастровой стоимости и одновременно ввели торговые сборы — двойной удар по малому бизнесу.

По оценкам Центра макроэкономических исследований Сбербанка, эти меры в совокупности могут стоить нам до четверти списочного состава малых предприятий. И это чисто административное «избиение младенцев», без учета ухудшающейся деловой конъюнктуры, включая падение платежеспособного спроса клиентов.

А вот еще такая малозначимая, на первый взгляд, мера, как рост налога на дивиденды с 9 до 13% — до уровня НДФЛ. И логично вроде, но только теперь наша ставка стала выше, чем в государствах, с которыми у нас заключены соглашения об избежании двойного налогообложения. Вот спрашивается, зачем человеку переводить бизнес из иностранной (необязательно даже офшорной) юрисдикции в Россию, если тут придется платить больше налогов? Не говоря уже о том, что у местных компаний теперь снизилась мотивация выплачивать дивиденды — в распоряжении мажоритариев есть много иных любопытных схем по распределению прибыли, а миноритарии перетопчутся.

Список можно длить, но даже если принять все эти разумные решения, на выходе мы получим не антикризисный план, а только работу над ошибками, необходимую, но не системную. Антикризисная же политика — это именно система.

Посмотрим, например, на свежий американский опыт. Еще в 2008 году стало ясно, что реальная причина кризиса — это несоответствие между банковской отчетностью и реальными активами и обязательствами финансовых компаний, выраженными в различных производных инструментах (помните еще слово дериватив?). И Федеральная резервная система (ФРС) начала политику количественного смягчения, то есть, очень грубо говоря, печатала доллары и выкупала за них активы, в том числе не самого высокого качества. Плюс держала ставки на низком, почти символическом уровне. Минфин и президент помогали со своей стороны в условиях битв с республиканцами, упорно наращивали госдолг, поддерживая политику слабого и дешевого доллара.

В итоге не только банковская система оклемалась, но и внутри страны снизились издержки для ведения бизнеса. В США во всю идет процесс решоринга, то есть возвращения в страну производств, ранее выведенных в Азию или Мексику. По темпам роста ВВП Америка сейчас — лучшая среди развитых стран. И даже сланцевая революция, которая вовсе не была результатом целенаправленной политики Белого дома, не в последнюю очередь — следствие политики «количественного смягчения». У бизнеса была возможность дешево привлекать деньги под рискованные инвестиционные проекты, и эта ставка сыграла.

Причины российского кризиса тоже очевидны — структурная слабость экономики, вызванная в первую очередь низким качеством госуправления. Вот в эту точку и надо бить, целенаправленно и последовательно, но только где у нас политическая сила, готовая принять удар на себя?..

Автор: Алексей Полухин