К блокаде «Дождя»

Не мытьем, так катанием, то под видом антиэкстремизма, то под видом антитерроризма, нам стараются заново навязать цензуру. Хотя по Конституции она у нас отменена, и о чем тут еще говорить? В соответствии с представлениями о наших неотъемлемых правах СМИ не только вправе спрашивать свою аудиторию, о чем им угодно, но больше того – вы не поверите! - публиковать и всяческие ответы своей аудитории. Если те без мата и радикализма. Хотя, может быть, и радикализм не особенная помеха.

Я сначала так и подумал, что вопрос не стоит выеденного яйца. Канал «Дождь», который я почти не смотрю в силу его ограниченной доступности, задал вопрос про блокаду Ленинграда своей клубной аудитории. Ну, задал и задал. Проехали. Мало ли, какие бывают опросы? Но дальше вдруг случилось странное. На вопрос отреагировали почему-то не клубная аудитория этого редкого канала, а клубная аудитория власти. Думские коммунисты и единороссы, спикеры и вице-спикеры, государственники и охранители, а так же Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и лично товарищ Припачкин, президент Ассоциации кабельного телевидения России.

Когда они и зачем они смотрели «не их» телевизор – непонятно. Но, не долго думая, все изъявили готовность бороться за отключение канала от кабеля. Из гражданских чувств и дабы впредь неповадно было задавать подобные вопросы. Причем, буквально в течение последующих суток от вещания отказались операторы «ЭР-Телеком Холдинг», «Акадо», «Триколор-ТВ» и «НТВ-плюс», а следом посыпались региональные операторы. Из «блокадного» вопроса «Дождь» и сам симметрично попал в блокаду. Смешно, черный юмор.

Казалось бы, ну, очередной бред нашей жизни, который проходит под лейблом «больше ада!» Как можно за вопрос тащить на допрос? Неприлично это и несовременно. Чай, не 37-й год. Сразу вспоминается Вовочка из анекдотов со всегдашним «не угадали, но мне нравится ход вашей мысли». А тут ход один: «Пройдемте, товарищ!» Впрочем, по недолгому размышлению выяснятся, что в скандал зашиты сразу три темы.

Первая тема понятная, цензуры. Не мытьем, так катанием, то под видом антиэкстремизма, то под видом антитерроризма, ее нам стараются заново навязать. Хотя по Конституции она у нас отменена, и о чем тут еще говорить? В соответствии с представлениями о наших неотъемлемых правах СМИ не только вправе спрашивать свою аудиторию, что им угодно, но больше того – вы не поверите! - публиковать и всяческие ответы своей аудитории. Если те без мата и радикализма. Хотя, может быть, и радикализм не особенная помеха.

Казалось бы, не нравится – не читай, не смотри, благо есть Первый канал, а на втором сертифицированный обсуждатель всех вопросов Владимир Соловьев. Нужна цензура – проведи ее внутри себя! По-моему, бюрократы журналистских союзов, которых мы почему-то не очень слышали в эти дни, должны были бы проснуться, поднапрячься и апгрейдить эту мысль у народа.

Просто у нас конкретно с Припачкиным и с его компанией "Акадо"— он является совладельцем компании "Акадо" — был опыт, когда мы открывали только телеканал "Дождь". У нас был заключен договор с компанией "Акадо", они вещали нас несколько дней. А потом по звонку из администрации президента и без предупреждения они нас выключили из эфира.
Видимо, у Юрия Припачкина есть такой опыт, он хочет его повторить. Видимо, он снова получил звонок из администрации президента. Вот что я называю политическим давлением.

Того и жди пройдут дожди

Вторая тема – «Дождь» и вокруг него. Не секрет, что «Дождь» - это единственный канал, который дает нам прямой эфир со всяческих «нехороших мероприятий» вроде болотных, триумфальных и майданных манифестаций. При этом, наверняка, и у «Дождя» есть негласное соглашение о мере допустимой откровенности и о планке гласности, которую всей редакцией они двигают то вверх, то вниз, отмечая карандашиком на стене текущее местоположение. Революционеров на «Дожде» нет! Тем не менее, власть на всякий случай держит свору идеологических псов и сук (женский род пса), которую время от времени спускает с поводка то на один либеральный форпост, то на другой (воображая, что это либеральный форпост), чтобы не зарывались. Как бы по пословице: «Для того и существует у нас для вас такая бяка, чтобы такой-то в пруду не дремал».

При этом спущенным с поводка совершенно наплевать на существо проблемы, однако они стремительно вводят себя в состояние обличительного экстаза. Недавно по поводу вырезанных из фольги (!) звездочек Фарбера, которые тот якобы символично разбросал перед вышедшим из тюрьмы отцом. А теперь вот – по поводу «Дождя» и его вопроса.

Этих идеологических сук мы прекрасно знаем поименно, и нормальная реакция благоразумного гражданина – это было бы взять крепкую палку и им погрозить.

И, наконец, третья тема - о чем, собственно, идет речь конкретно. Тут тоже есть нюансы.

«Дождь», как известно, спросил: «Нужно ли было сдать Ленинград, чтобы сберечь сотни тысяч жизней?» Потом испугался, смалодушничал и снял этот вопрос как «неудачный». А потом даже закатил патриотический марафон, чтобы было понятно, что фашистам они Питер сдавать не собираются. Что касается злосчастного вопроса, то, как объяснили потом «доброжелатели», он, этот вопрос, был как бы из разряда «вы больше водку не пьете по утрам?», когда любой ответ опорочивает отвечающего. Хотя непонятно, кого в данном случае он опорочил. Блокадников, историю, победу? Посеял ложное мнение о немцах? Ревизовал победу СССР в Великой отечественной войне?

Только сильно сойдя с ума, можно это предположить. Тем более что скандал в результате вызвал просто шквал исторических комментариев, из которых тут же выяснилось, что… Ленинград, вообще-то, «могли сдать и даже собирались это сделать в реальности, но жизни это бы все равно не спасло». И «а немцы-то и не собирались брать Ленинград, чтобы не вести уличные бои и разбираться с сотней-другой тысяч голодных». А историк Б. Соколов высказался в том смысле, что, если бы сдали, то «…погибших все же было бы меньше, чем в реальных условиях блокады». Нисколько не вдаваясь в дебри понимания исторической правды, констатируем: а вопрос-то, оказывается, имел кое-какие основания, а ответ - вариации! И хотя бы те основания, что люди начинают думать…. Я, например, за последние 20 лет ни разу не слышал, чтобы кто-либо задумывался о блокаде вне формальных пропагандистских мероприятий.

Но, прежде всего, те основания, что, нажав на больное, он был о правомочности гуманизма в катастрофе.

Поясню. Любимая тема советской школы – еще с романа Фадеева «Разгром» - чем можно жертвовать ради победы «правого дела»? Там врач из гуманистических соображений решает отравить раненого. Своего. Потому как война, унести невозможно, а японцы все равно убьют, но только еще и помучают.

Этот гуманизм с разъяснением преподавателя мы называли «действенным», в противовес гуманизму фальшивому, мелкобуржуазному. Хотя какие-то сомнения у нас, у советских школьников, все равно оставались. А как же кодекс врача? А может, честнее всем погибнуть в бою, чем спасаться таким образом? А главное: точно ли японцы сюда придут? Вдруг пойдут другой дорогой.

Так и в случае с Ленинградом, а если сценарий войны пойдет как-нибудь по-другому? Это же никто в момент самих событий не знал.

В порядке бреда: а если как раз в это время Штауффенберг убьет Гитлера и Германия вступит в переговоры? Понятно, что этого в реальной истории не случилось. Что немцы были жестоки, как винтики страшной машины. Но ведь и СССР точно так же пожертвовал гражданскими питерцами, это точно! СССР не сказал по-мушкетерски: один за всех, все за одного давайте, умрем с честью. Спасал московскую бюрократию, да и питерская не особенно голодала. Несомненно, гражданских питерцев немножко предали, и в ощущение блокадного подвига, вынужденного – а куда деваться? – всегда примешивалась обида.

Ее можно сравнить с обидой того солдата, которого бросили в смертоносную атаку, чтобы отвлечь внимание противника от прорыва на другом направлении. А он спрашивает: «Почему я?» Почему «мной» нужно пожертвовать ради победы «их»? И хорошо, если ради прорыва «наших», а если это из-за коррупции командующих, которые и не собирались никуда прорываться, а просто заваливали противника трупами? Кстати, есть и такое мнение о тактике Жукова.

Как можно предъявлять претензии из-за заданного вопроса? Что вообще, может быть, страшного в вопросе? Ведь ответы могут быть разные.
Вопрошающего, размышляющего, имеющего, следовательно, право на ошибку индивида наша номенклатурная система видеть не желает.

Не столько дождь лил, сколько гром гремел

В тоталитарных государствах нас всегда учили: так надо! Нет места сомнениям. Муравейник ценнее отдельного муравья. Скорбь конвертируется в славословие. Блокада Ленинграда, конечно, великая катастрофа, но Победа все перевешивает. Как до этого предвоенная индустриализация перевесила голодомор миллионов раскулаченных крестьян. История – это застывший и завизированный компетентными органами текст. Исправления караются по закону. Но тут маленькая закавыка…

…мы-то ведь действительно больше не тоталитарное общество, если вы еще этого не забыли. А то самое распроклятое мелкобуржуазное с мелкобуржуазной моралью, в котором и ценность отдельной жизни начинает иметь значение, в котором появляется место для воображения и сопереживания.

В том прошлом, которое случилось, конечно, уже ничего изменить нельзя. Ленинград не сдадут, и более миллиона умрут от голода. Но мы больше не готовы принимать это как абсолютное должное, как то, что так будет и впредь. Мы задаем вопросы, мы рассматриваем варианты, и это определенно хорошо. Хотя это кому-то сильно не нравится…

Источник: liberty.ru