Чтобы завоевать Кремль в процессе выборов, надо быть умнее Гитлера

Умнее Гитлера

 free (Евгений Ихлов)

Три года назад, яростно нападая на тогдашнюю популистскую задумку лидеров ПЖиВ Лужкова и Шойгу – закон о защите истории (Великой Отечественной войны), я коснулся трагической дилеммы восточноевропейских народов – выборе между Сталиным и Гитлером. Они бы и рады были бы оказаться под эгидой Черчилля или Рузвельта, но такой возможности история им не подарила. Возможно, что, рассуждая телеологически, можно было посоветовать предпочесть Сталина, а потом «спокойно подождать» полвека до распада коммунизма. Но тогда для многих (не евреев и не левых) Великогерманский рейх воспринимался как защитник привычного порядка, церкви и частной собственности, как избавитель от колхозов, комиссаров и действительно кровавых чекистов. Известно, что как только вместо Рейха на Западе появился гостеприимный блок НАТО, то восточноевропейцы рванули к нему так, что «тапочки слетели», - и каждые десять лет лишь танки сдерживали народы в их безудержном порыве.

Я заранее понимаю, что, вступая в область рискованных ассоциаций, предоставляю уникальные возможности для недобросовестного цитирования. Например, как это было, когда различные подонки и тупицы превратили в апологию Власова мое сожаление о том, что если яростный националистический всплеск на Манежной не будет уравновешен подъемом интернационального демократического движения, то историки будущего констатируют, что «власовский проект» трансформации СССР победил «сахаровский проект». Но есть драматические исторические процессы, которые можно описать, только используя трагические и провокативные образы.

Полгода назад я написал, что если бы Гитлер и его окружение действовали в 1939-41 годах по рецептам их «гуру» – фельдмаршала Людендорфа 1915-18 годов, то 9 ноября 1941 года нацистская верхушка принимала бы парад победы в Москве – столице «национальной России".

Ирония истории в том, что сегодня перед отечественными образованными и зажиточными горожанами миллионников стоит такая же дьявольская альтернатива, перед которой оказались малообразованные крестьяне и недалеко ушедшие от них по развитию жители городов Балтии, Украины, Белоруссии, Кавказа, да и западной России летом 1941 года. Только сейчас идеологические маски сменились. Выбор таков: тоталитарный оппозиционер Зюганов несет потрясение всему привычному укладу, но возвращает динамику погрязшему в социальном некрозе обществу - или устоявшееся зло «четвертьфашистского» путинизма, при котором все-таки самые главные злодейства уже случились и «есть надежда на диалог».

Против перемен говорит то, что финансовая система способна рухнуть от самого слабого толчка, пожары многолетних национальных конфликтов вспыхивали и от меньшей провокации чем угроза ликвидации национальных автономий, и что «левый» реванш за октябрь 1993 года не ликвидирует, но лишь перешерстит путинскую опричную систему государственного рэкета и государственного рейдерства.

За перемены говорит объективная тенденция к ползучей фашизации партии власти, которую необходимо остановить любой ценой.

Второй тур – с неопостсталинистом Зюгановым и постнеофашистом Путиным – это фантастически важный выбор в истории не только России, но и мира.

При сохранении политической инерции лидер КПРФ просто играет с Кремлем в поддавки, повторяясвой совершенно проигрышный рисунок кампании 1996 года, когда, казалось, не выиграть у Ельцина выборы было невозможно. Так же точно проиграл Гитлер, уже бывший через месяц войны на полдороге к Москве. Но вот в 1917-18 году Германия шла на Восточном фронте от победы к победе. Причина в искусной политике окружения кайзера и его венценосного коллеги в Вене: вместо национального гнета, «нордической спеси» и людоедского расизма – защита национальных меньшинств, обещание независимости всем подвластным Российской империи народам, «хлеб и порядок», а в отношении самой России – ловкая игра с одновременной поддержкой и большевиков, и самых правых монархистов.

Поэтому сейчас Зюганов может победить, только если он будет вести себя в ходе нынешнего генерального политического сражения не как Гитлер, но хотя бы как Людендорф, неся перед собой не кошмар Антиавгустовской революции, но надежду на спокойные перемены к лучшему. Если же он не сможет быть «умнее Гитлера», то вся историческая вина за будущий неизбежный кровавый распад страны падёт именно на него.

Так, что, если исходить из финляндского опыта 1939 года, в этом марте российскому среднему классу придется решать, что лучше спеть:

Иди за Урал, иди за Урал, 
Там много места для Молотова. 
Туда отправим и Сталина и его приспешников, 
Политруков, комиссаров и петрозаводских жуликов. 
Нет, Молотов! Нет, Молотов! 
Ты врешь еще больше, чем сам Бобриков!

Или же, напротив:

Много лжи в эти годы наверчено, 
Чтоб запутать финляндский народ. 
Раскрывайте ж теперь нам доверчиво 
Половинки широких ворот!

Ни шутам, ни писакам юродивым 
Больше ваших сердец не смутить. 
Отнимали не раз вашу родину - 
Мы приходим её возвратить.